— Мне не нужен весь мир. Я просто хочу иметь что-то, ради чего есть смысл каждое утро вставать с постели.
Когда Линда ушла, Дженюари задумалась. Ночью она плохо спала. Девушка ждала сновидений, но ничего не увидела. Проснулась с таким чувством отчаяния, словно ее бросили. Последнее время сны были более реальными, чем мысли, посещавшие Дженюари наяву. Прекрасный незнакомец с глазами аквамаринового цвета был нежен и сочувствовал ей. Она не помнила, разговаривали ли они… касались ли друг друга… она лишь знала, что, заснув, увидит его. Последнее время Дженюари ловила себя на том, что, лежа днем на кровати, она пытается погрузиться в грезы. Доктор Клиффорд прав. Она должна посмотреть в глаза реальности. Том жил в реальном мире. Он трудился в пятом коттедже над сценарием, чтобы заработать на квартиру. Она могла бы уже подбирать мебель, делать что-то! Иметь цель, ради которой стоит подниматься утром с постели!
Сняв трубку с телефона, она начала набирать номер. Вспомнила о разнице во времени. Одиннадцать часов в Нью-Йорке — это восемь в Лос-Анджелесе. Том приступает сейчас к вечерней работе. Он всегда писал с восьми до одиннадцати. Три часа ожидания…
Она попробовала смотреть телевизор. С Джонни переключилась на Мерва, потом на Дика. Нашла фильм. Ничто не могло удержать ее внимания. Раздевшись, она приняла ванну. Это заняло время. Потом Дженюари вытянулась на кровати. Она понимала, что заснула и видит сон. Но это был кошмар. Вода и лунный свет. Падающий самолет Майка. Лайнер кувыркался в воздухе, пока не исчез в серебристой дорожке, образовавшейся на поверхности океана. Ей стало страшно, словно она тоже падала вместе с отцом. Затем какая-то сила подхватила Дженюари и спасла ее. Она увидела синие глаза. К ней издалека приближался мужчина. Черты его лица были размыты, но она знала, что он прекрасен…
— Ты действительно хочешь приехать ко мне? — прошептал человек и исчез прежде, чем Дженюари успела ответить; она проснулась.
Сон был слишком жизненным. Она обвела взглядом спальню, словно ожидая увидеть здесь этого человека — самого красивого на свете. Однако она ни разу не видела его лица. Она чувствовала, что оно прекрасно. Но это смешно. Он же не существует в реальности. Он живет только в ее снах. Возможно, так это и происходит. Человека начинают преследовать видения, звуки. Она не на шутку испугалась. Она до сих пор слышала его голос… резкий звон, доносившийся из темноты.
Спустя мгновение она поняла, что это звонит телефон. Вполне земной звук. Он разбудил ее. Светящиеся стрелки часов-приемника показывали без пяти два. Кто мог звонить ей в такое время? Только Том!
Она схватила трубку и, услышав его голос, не испытала удивления. Только душевный подъем. Сейчас она нуждалась в нем больше, чем когда-либо. Ей требовалась поддержка реального человека, а не воображаемого.
— О, Том, я так рада твоему звонку. Я сама собиралась позвонить… когда ты закончишь вчерашнюю работу. Он засмеялся:
— Чем объясняется такая деликатность? Она нащупала в темноте сигареты.
— Не понимаю тебя.
— Дженюари, последние три недели ты звонила мне по двадцать раз в сутки с девяти утра по местному времени до пяти утра, и вдруг такой комендантский час.
— О, Том, извини, я не подумала. Я звоню тебе всегда, когда мне грустно или одиноко. Том, я больше этого не вынесу. Я вылетаю. Завтра.
— Не утруждай себя, Дженюари. Тебе надо только перейти улицу.
— Не понимаю.
— Я в «Плазе». Только что вошел в номер.
— Том!
Она села на кровати и зажгла свет.
— О, Том, я надеваю слаксы и мчусь к тебе.
— Погоди, детка! Я валюсь с ног. К тому же в девять утра у меня встреча в издательстве.
— Когда же мы увидимся? Я не в силах ждать!
— За ленчем.
— За ленчем? О, Том! Зачем нам ленч? Я хочу побыть с тобой наедине, Том. Хочу…
— Детка, в издательстве меня будет ждать юрист. Мы обсудим условия договора на следующую книгу. После этого мне потребуется отдых и несколько бокалов спиртного. Так что давай встретимся в «Туте Шор». Скажем, в половине первого.
— Том, — упавшим голосом произнесла Дженюари. — Я хочу видеть тебя сейчас. Не могу смириться с тем, что нас разделяет улица. Пожалуйста, разреши мне прийти.
Он вздохнул.
— Детка, ты сознаешь, что ты разговариваешь с пятидесятивосьмилетним человеком, еще не адаптировавшимся к смене часовых поясов и нуждающимся в сне?
— С пятидесятисемилетним, — возразила она.
— Нет. Мне уже пятьдесят восемь. Пока ты находилась в Нью-Йорке, у меня был день рождения.
— О, Том… тебе следовало сказать мне об этом. Он засмеялся:
— Я не афиширую мой возраст. До завтра, детка. До половины первого. И, Дженюари… не вздумай принести пирог со свечами…
Он стоял у бара, окруженный людьми, когда Дженюари вошла в «Туте Шор». Том уже успел встретить нескольких старых приятелей и угощал их спиртным. Увидев девушку, он распростер объятия, и она бросилась в них. Он нашел для нее место у стойки, потеснив соседей. Познакомив Дженюари со своими друзьями, посмотрел на нее и усмехнулся:
— Теперь я занят, парни.
Том ласково поцеловал Дженюари в щеку.
— Тебе белого вина?
— Нет. Я буду пить то же, что и ты.
— «Джек Дэниэлс» для дамы. И добавьте содовой.
— Том, ты выглядишь великолепной. Загорел и…
— Я закончил сценарий. То есть первый вариант. И провел последние несколько дней возле бассейна продюсера, который убеждал меня в том, что финал должен быть иным.
— Том! Ты не должен менять конец.
— Тогда они наймут другого человека, который сделает это.
— Ты хочешь сказать, что твое слово не имеет значения?
— Никакого. Раз я продал права на экранизацию, книга принадлежит им. Если я получаю гонорар за сценарий, я должен написать то, что удовлетворит их.
— А что произойдет в случае твоего отказа?
— Ну, во-первых, они откажутся мне платить. А во-вторых, поручат работу человеку, который сделает в точности то, что они хотят.
Допив бербон, он сказал:
— Не печалься. Таковы правила игры. Я знал, на что иду, подписывая договор. Я только не предполагал, что это будет столь мучительным.
Он жестом дал понять официанту, что готов сесть за столик.
Когда они сели за стол и Том заказал спиртное, девушка произнесла:
— Откажись, Том. Пусть работу закончит кто-то другой. Она не стоит твоих переживаний. Он покачал головой:
— Сейчас не могу. Так я хотя бы смогу на что-то повлиять. Отдельные куски вышли отлично. Если компромисс неизбежен, я хочу хотя бы отчасти спасти конечный результат.
— Но ведь ты взялся за сценарий только для того, чтобы заработать на квартиру в Нью-Йорке.
— Я пошел на это, потому что мне принадлежит доля прибыли. Помнишь? Я должен защитить книгу.
— Но ты также сказал, что гонорар покроет затраты на квартиру. Теперь ты можешь об этом не беспокоиться… Я хочу сказать… ну…
Он коснулся ее руки.
