руку ей под трусы.
— Видишь, моя маленькая Дженюари, ты уже влажная от желания… ты ждешь меня.
Собрав все свои силы, она вырвалась. Опуская платье, выдохнула сквозь слезы:
— Пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня.
— Почему ты плачешь? — искренне удивился Франко.
Он попытался обнять девушку, но она закричала.
— Дженюари, в чем дело? Я — хороший любовник. Пожалуйста, сними платье и ложись в постель.
Он расстегнул свой ремень, снял брюки. Его усмешка была мальчишеской, он словно уговаривал упрямого ребенка.
— Посмотри, как сильно я хочу тебя. Пожалуйста, посмотри.
Он стоял перед ней в трусах.
Дженюари старалась не опускать глаз… но она была словно под гипнозом. Он застенчиво улыбнулся.
— Франко — настоящий жеребец. Ты останешься довольна. Идем…
Он протянул руку.
— Давай займемся любовью. Твое тело ждет меня. Почему ты отказываешь в радости нам обоим?
— Нет, — жалобно простонала она. — О господи, нет… не так.
Он, похоже, растерялся. Бросил взгляд на спальню.
— Это из-за кровати? Слушай, я не занимался любовью на этих простынях. Я только спал на них.
— Пожалуйста, отпусти меня.
Слезы застилали ей глаза. Она инстинктивно сжалась, обхватив себя руками и стараясь не смотреть на Франко. Внезапно он пристально поглядел на девушку, протянул руку, коснулся ее щеки, словно не веря в реальность слез. На его лице появилось удивленное выражение.
— Дженюари... ты уже занималась любовью? — тихо спросил он.
Она покачала головой.
Он помолчал несколько мгновений. Потом шагнул к ней, поправил ее платье, стер слезы с лица девушки.
— Извини, — прошептал Франко, — мне это и в голову не приходило. Сколько тебе… двадцать один… двадцать два?
— Семнадцать с половиной.
— Mama mia!
Он ударил себя ладонью по лбу.
— Ты выглядишь так… словно имеешь большой опыт. Дочь Майка Уэйна — девственница! Он снова шлепнул себя по лбу.
— Пожалуйста, отвези меня домой.
— Обязательно.
Франко надел штаны, схватил куртку и открыл дверь. Взяв девушку под руку, провел ее через двор к машине. Они молча поехали по пустынным улицам. Он не раскрывал рта, пока они не добрались до Виа Венето.
— Ты кого-то любишь в Штатах, — произнес итальянец.
— Нет.
Он повернулся к ней.
— Тогда позволь мне… нет, не сегодня… не завтра… когда ты захочешь меня. Я не коснусь тебя, пока ты сама не попросишь меня. Обещаю тебе это. Она ничего не ответила, и он сказал:
— Ты мне не веришь?
— Нет.
Он рассмеялся:
— Слушай, прелестная американская девственница. В Риме полно красивых молодых итальянок. Актрис, фотомоделей, замужних женщин. Все хотят Франко. Они даже убирают мою постель, готовят мне, приносят вино. Знаешь почему? Потому что Франко — превосходный любовник. Так что если Франко приглашает тебя на свидание и обещает, что ничего не произойдет, ты должна ему верить. Ха! Мне не приходится силой добиваться любви. Ее полно вокруг. Но я хочу извиниться. Мы начнем все сначала. Словно ничего не было.
Она молчала, не желая обижать его. Они уже подъезжали к отелю. Дженюари хотелось поскорее выйти из машины и остаться одной.
— Очень печально, что ты не хочешь меня, — тихо произнес он. — Тем более что ты — девственница. Понимаешь, моя маленькая Дженюари, когда девушка отдается впервые, это не всегда доставляет радость… ей и мужчине. Если только он не проявит большое умение и нежность. Я бы овладел тобой очень бережно. Сделал бы тебя счастливой. Даже сам дал бы тебе пилюли.
Он говорил таким серьезным тоном, что ее испуг стал рассеиваться. Он действительно был убежден в том, что не совершил ничего плохого.
— Я сегодня зря проявил настойчивость, — продолжил он. — Я думал, что это часть игры. Одна американка заставила меня гоняться за ней по ее номеру в «Хасслере», а затем заперлась в спальне. Я собрался уходить, а она закричала: «Нет, Франко, ты должен выбить дверь и сорвать с меня одежду».
Он снова хлопнул себя по лбу, уже усмехаясь.
— Ты когда-нибудь пыталась высадить дверь в итальянском отеле? Она словно сделана из железа. Наконец американка открыла дверь, я снова бегал за ней и наконец сорвал с нее одежду. Господи… пуговицы отлетели… кружева… трусики… все было в клочьях… мы занимались любовью всю ночь. Она замужем за известным американским актером, поэтому я не стану называть ее имя. Он тоже так с ней забавлялся. Понимаешь… я джентльмен… я никогда не называю имен женщин, с которыми спал. Это непорядочно. Да?
Дженюари поняла, что улыбается. Взяв себя в руки, посмотрела вперед. Это безумие — парень только что срывал с нее платье, пытался изнасиловать ее, а теперь он ждет, чтобы она одобрила его прежние выходки. Очевидно, Франко прочитал мысли Дженюари, — он улыбнулся и почти снисходительно похлопал ее по руке.
— Ты еще попросишь меня любить тебя. Я знаю. Даже сейчас я вижу, как твердеют твои соски под платьем. Ты очень сексуальна.
Она обхватила свой бюст руками. Ей следовало надеть лифчик. Она не замечала, что платье такое тонкое.
— У тебя не очень большие груди, — сказал он. — Мне это нравится.
— Франко… прекрати! Снова удар ладонью по лбу.
— Господи… как может дочь Майка Уэйна быть такой скромницей?
— Я не скромница.
Наконец она почувствовала себя в безопасности — автомобиль подъехал к «Эксельсиору».
— Завтра я свободен, — сказал он, выскочив из машины, чтобы открыть дверцу.
Франко помог Дженюари выйти из микролитражки.
— Мы увидимся… да?
— Нет.
— Почему? Ты ведь не сердишься?
— Не сержусь? Франко, ты обращаешься со мной, как…
— Как с красивой девушкой, — улыбаясь, произнес он. — Выспись хорошенько. Завтра я позвоню тебе, и мы проведем день вместе.
Он развел руки в стороны.
— Клянусь, я до тебя не дотронусь. Мы покатаемся на моем мотоцикле. Я покажу тебе Рим.
— Нет.
— Я позвоню завтра. Чао.
Повернувшись, она направилась в опустевший вестибюль. Было почти три часа ночи. Майк рассердится… сейчас, вероятно, он ждет ее и волнуется. Она скроет от него правду. Скажет только, что Франко немного приставал к ней и что она не хочет больше с ним встречаться. Дженюари думала об этом,
