Глава двадцатая
Погруженные в свои мысли, Дженюари и Хью всю дорогу молчали. Когда они подъехали к Нью- Йорку, уже начало светать. В машине работал обогреватель, но Дженюари внезапно поежилась. Город казался угрюмым и серым. Уэстгемптон и случившееся там перестали быть реальностью. Хью остановил автомобиль перед домом Дженюари. Улицы были пусты. Холодный ветер гонял по тротуару обрывки газет. Настроение у Дженюари было таким же мрачным и тяжелым, как испачканные копотью уличные диванчики, стоявшие перед зданиями.
— Дома без швейцаров выглядят мертвыми, — сказала девушка.
Улыбнувшись, Хью похлопал ее по руке.
— Отдыхай, Дженюари.
Он помог ей выйти из машины; они остановились перед подъездом. У Дженюари зуб на зуб не попадал от утреннего холода.
— Вы устали. У вас, вероятно, затекли ноги, — сказала она. — Я умею готовить только растворимый кофе… но если вы хотите…
— Нет. Полиция в Уэстгемптоне вежливая, но весьма! дотошная. Том способен выпутаться из любой ситуации, но будет чувствовать себя лучше, если я вернусь туда.
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.
— Слушай, я хочу взять назад все мои советы-предостережения, которые я так охотно давал вначале. Между тобой и Томом произошло нечто такое, чего у него не было с другими девушками. Я говорю это не потому, что ты — влюбленная женщина. Я наблюдал за Томом и видел, как он смотрит на тебя, чувствовал его отношение, — тут все другое. А теперь отдыхай. Уладив наши проблемы, мы немедленно позвоним тебе.
Когда Дженюари вошла в квартиру, ей показалось, что время остановилось. В комнате валялись вещи, оставшиеся при сборах. На кресле лежали слаксы, на кровати — рубашка. Неподвижные следы далекого прошлого. Эти двадцать четыре часа были целой жизнью.
Подойдя к холодильнику, она налила себе кока-колу. Внезапно Дженюари вспомнила, что она ничего не ела Хью шутливо заметил, что ей, видно, не нравится его стряпня. Наверно, ей следует сварить яйца. Но почему-то мысль о еде вызывала у нее отвращение. Голова была совершенно ясной… ей не хотелось спать… энергия переполняла Дженюари. Девушке хотелось выйти на улицу и погулять. Она высунулась из окна. В воздухе стоял густой туман. Ей казалось, что она идет… она могла рассеять дымку… точно волшебница… взмахнуть руками и залить округу солнечным светом. Она сильнее тумана… сильнее природы… потому что она, как сказал Хью, — влюбленная женщина. Но Дженюари боялась покинуть квартиру, она ждала звонка Тома.
Она курила одну сигарету за другой, пила кока-колу… Звонить Линде было еще слишком рано, и она не хотела занимать телефон. Дженюари включила телевизор. По одному каналу выступал проповедник, по другому показывали мультфильм. Затем начался утренний фильм — старая картина Вана Джонсона с таким плохим звуком, что Дженюари не могла слушать — сейчас она не могла слушать ничего. Она выключила телевизор. Внезапно вспомнила о службе передачи сообщений. Она забыла справиться о звонках, не ожидая ничего важного.
Сотрудница службы заговорила сердитым тоном.
— Мисс Уэйн, не забывайте про нас. Или хотя бы оставляйте нам ваш телефон, если уезжаете надолго. Ваш папа очень недоволен. Он говорил так, словно мы виноваты в том, что не можем найти вас. Мы, в конце концов, всего лишь служба передачи сообщений, а не…
— Когда он звонил? — перебила ее Дженюари.
— В пятницу в десять вечера. Он остановился в «Плазе» и хотел, чтобы вы ему позвонили. (В это время она была в «Плазе»… и, конечно, забыла справиться насчет звонков.) Потом еще раз в субботу утром, в половине десятого, — продолжила женщина, — он хотел пригласить вас на ленч. (В это время она была у доктора Альперта.) Затем в полдень (Она бегала по «Саксу», покупая подарки)… в пять… семь… и последний раз вчера в десять вечера. Он улетел в Палм-Бич. Позвоните ему туда.
Она посмотрела на часы. Десять минут девятого. Дождавшись девяти, Дженюари позвонила в Палм- Бич.
— Где ты пропадала? — спросил Майк. Она заставила себя засмеяться.
— Майк, ты не поверишь, я забыла позвонить в службу передачи сообщений. Утром ходила по магазинам. Совсем вылетело из головы. Днем снова вышла из дома и, вероятно, пропустила твой звонок. А вечером отправилась обедать. Ужасно обидно… извини. Как Гстаад?
— Отлично. Ди заняла второе место. Она сразу полетела в Палм-Бич, а я остановился в Нью-Йорке, чтобы повидаться с тобой. И вместо того чтобы пойти к нам в «Пьер», снял номер в «Плазе». Подумал, что ты этому обрадуешься. Я не смог получить мой прежний «люкс»… угадай, кто в нем живет…. Том Кольт! Но мне дали точно такой этажом ниже. Я сидел там, как жених у алтаря, брошенный невестой, и ждал мою девочку.
— О, Майк… Он засмеялся:
— Все в порядке. Слушай, я не сказал Ди, что мы разминулись. Не хотел выглядеть дураком.
— Конечно, Майк.
— Мы пробудем здесь до пасхи. На праздничный уик-энд ждем вас с Дэвидом в гости. Ди устроит напоследок роскошный прием. А потом… у меня есть для тебя настоящий сюрприз.
— Какой?
— Каннский кинофестиваль.
— Что?
— Помнишь, мы говорили о нем в Швейцарии, ты еще мечтала туда попасть? Так вот, примерно в одно время с фестивалем состоится турнир по триктраку в Монте-Карло, и я уговорил Ди поехать. Мы остановимся в каннском отеле «Карлтон» — тебе уже есть двадцать один год, так что я смогу повести тебя в казино, обучить «железке», «баккаре»… Мы посмотрим картины… увидим моих старых друзей… Возможно, я преподнесу тебе и другие сюрпризы…
— Майк, когда это произойдет?
— Начало в мае. Если мы прилетим числу к пятнадцатому, то нам хватит времени на все. Ди успеет вернуться в Нью-Йорк из Палм-Бич, навести порядок в «Пьере» — сейчас там все в чехлах и пыли. А я смогу посмотреть новые постановки. Может быть, ты походишь со мной, если Дэвид согласится провести несколько вечеров без тебя. Но я должен научить тебя играть в триктрак. Я делаю большие успехи и, в конце концов, буду играть по-крупному. Сейчас играю по пять долларов за очко. Но это дело времени…
— Ты счастлив, Майк?
— Я играю, и мне везет — из этого состоит жизнь, во всяком случае, для меня.
— Я рада.
— Как у тебя с Дэвидом?
— Он очень славный молодой человек.
— Это верно.
— Боюсь, что…
— Появился кто-то еще?
— Да… Майк…
Внезапно она поняла, что готова рассказать ему все. Он поймет.
— Майк… я познакомилась с одним человеком… кажется… нет, я знаю…
— Кто он?
— Майк, у него семья.
— Продолжай.
Его голос вдруг стал жестким.
— Не говори мне, что это шокирует тебя.
— Это вызывает у меня отвращение. Я развлекался с девками. Считал их шлюхами, даже если они были звездами, потому что они шли на это, зная, что у меня есть жена и ребенок. Поэтому когда ты… в двадцать один год… имея все… и даже такого влюбленного в тебя поклонника, как Дэвид…
— Любовь должна быть взаимной, Майк.
