было двадцать, а ей едва исполнилось семнадцать, но она уже была красавицей, а также богатой наследницей.
– А ты не хотел на ней жениться?
Джастин мрачно посмотрел ей в глаза, но решил сказать правду.
– В том-то и дело, что хотел. Я этого и не отрицаю. Я женился с радостью. Никто не мог быть более очаровательным, чем Кларисса, когда ей это было нужно. Она казалась милой, хорошо воспитанной юной леди, готовой угодить своему будущему мужу. Она говорила очень мало, но я приписывал это застенчивости.
Он взял Джину за руку.
– Кларисса казалась воплощением всего того, что я хотел бы видеть в жене. Будучи наивным и молодым, я думал, что влюблен в нее, и верил ей, когда она говорила, что любит меня. Затем мы поженились.
Джина сочувственно взглянула на него.
– Но Кларисса не любила тебя?
– Нет, она притворялась по приказу своего отца. Мы мало общались с ней до свадьбы, и я не мог как следует узнать ее. Ее отец не хотел рисковать, опасаясь, что я обнаружу истинное лицо Клариссы прежде, чем мы окажемся у алтаря. Если бы я знал, ничто не заставило бы меня жениться на ней. Мой отец знал, что она собой представляет, но, не желая упустить такие деньги, молчал.
Джастин сделал паузу и со вздохом продолжил:
– Кларисса привыкла быть в центре внимания и получать все, что хотела. По малейшему поводу она впадала в бешенство. Никто никогда не знал, что может вывести ее из себя.
Он почувствовал, как Джина крепко сжала его руку, и этот жест ободрил Джастина.
– Возможно, если бы я был старше, я мог бы с ней справиться, но у меня недоставало жизненного опыта. Во время своих припадков она представляла опасность для окружающих, особенно для тех, которые, как она считала, не могли дать ей отпор, то есть для слуг. Или для мальчика, который, несмотря на свои одиннадцать лет, был очень щуплым и маленьким.
– Твоего брата? – ахнула Джина.
– Да, она ненавидела бедного Генри. Через несколько месяцев после нашей женитьбы она в очередном припадке ярости попыталась заколоть его кинжалом.
– Боже правый! – воскликнула Джина, округлив в ужасе глаза.
– И ей бы это удалось, если бы я не услышал крики. Мне удалось ее оттолкнуть, и тогда она ранила меня.
Джина высвободила свою руку из его руки и дотронулась до шрама на его плече.
– Так вот как ты это получил!
Джастин кивнул. Джина наклонила голову и поцеловала шрам. Это был такой нежный, полный любви жест, что он с трудом удержался, чтобы не прервать свой рассказ и не заняться опять любовью, но заставил себя продолжить.
– Чтобы избавить Генри от опасности, я хотел отправить его в Лондон, к отцу и мачехе, но та воспротивилась.
– Как бессердечно с ее стороны! – воскликнула Джина. – Нет ничего удивительного в том, что ты ее не любишь.
– Позже, анализируя все, что произошло, я понял, что Кларисса скорее всего ревновала к Генри, потому что я любил его. Ее поведение убило во мне все чувства, которые я когда-то питал к ней, скрывать мое истинное отношение мне удавалось плохо.
Джастин посмотрел Джине в глаза:
– Я не для того ограничил ее расходы, чтобы пользоваться ее состоянием самому. Я сделал это, лишь чтобы сохранить его.
– Ты не должен объяснять свои поступки, Джастин. Я знаю, что ты старался сделать как лучше.
Глубоко тронутый ее поддержкой, он с любовью провел пальцем по ее щеке.
– Спасибо, но, как я уже сказал, между нами не должно быть секретов. Кларисса была самой ужасной мотовкой, которую я когда-либо знал. Она истратила такие огромные суммы на безделушки и наряды в первые три месяца нашего брака, что мне пришлось положить этому конец. Иначе она бы потратила все до конца в следующие три месяца.
Он уронил руку на постель и умолк. Только пение какой-то птицы за окном нарушало тишину.
– И я не забирал у Клариссы ее драгоценностей. Это были фамильные украшения Рэвенстонов, которые были переданы мне и должны были перейти моим наследникам после моей смерти. Я забрал их у нее, когда она попыталась их заложить в отместку за то, что я ограничил ее расходы.
Джина взяла его за руку и опять сочувственно пожала.
– Она хотела, чтобы я отвез ее в Лондон, но я не мог оставить Рэвенкрест. Я отчаянно пытался поддержать хозяйство, в то время как мой отец выдаивал его досуха, просаживая все, что можно, за игорным столом или тратя на молодую жену. Вот почему Кларисса обвиняла меня в том, что я держу ее пленницей в Рэвенкресте.
Джина была явно озадачена.
– Ну зачем женщина стала бы так себя вести?
– Я долго раздумывал над этим вопросом и должен поблагодарить тебя, потому что ты помогла мне
