Раздраженная тем, что Эдвард готов так безжалостно очернить своего кузена, Лили резко оборвала его:
– Знаете, если вас послушать, так ваш кузен ничуть не уступает самому лорду Хокхерсту!
Ошеломленный юноша лишился дара речи. Беззвучно открыв, затем закрыв рот, он развернулся и стремительно выбежал из комнаты.
3
Когда на следующее утро Хокхерст приехал в дом к Фебе, ему сообщили, что его мачеха завтракает.
– Не надо обо мне докладывать, – сказал Деймон дворецкому.
Войдя в малую гостиную, он увидел за столом юное создание, рассеянно уставившееся в чашку чая. Своим невинным ангельским личиком и всем обликом она напоминала школьницу.
«Выглядит Феба лет на шестнадцать, – подумал Деймон, – а ведет себя так, словно ей и вовсе шесть».
На самом деле ей было двадцать три года. Фебе едва исполнилось семнадцать, когда отец Деймона сделал ее своей третьей женой. Четыре месяца спустя она овдовела.
Цвет и строгие линии черного бомбазинового платья, которое Феба носила в знак траура по своей недавно ушедшей из жизни матери, только подчеркивал бледную неяркую красоту юной женщины.
– Феба, черное тебе очень идет, – сказал Хокхерст вместо приветствия.
Увидев гостя, Феба испуганно вскрикнула. Ее васильковые глаза стали огромными, как блюдца.
Она напомнила Деймону трусливого кролика, готового пуститься наутек. Граф мысленно помянул крепким словцом своего покойного отца, посадившего ему на шею этого ребенка.
– Что привело тебя в Бат, Хокхерст? – голос Фебы дрожал от волнения.
– Ты, – напомнил Деймон. – Будь любезна, просвети меня насчет той таинственной трагедии, что заставила меня сорваться с места.
Молодая женщина некоторое время непонимающе глядела на него, затем ее осенило прозрение:
– Ах, это…
Вспомнив бешеную скачку из Лондона сюда, Хокхерст гневно передразнил ее:
– Да, это!
Деймон был зол не столько на Фебу, сколько на самого себя. Ну как он мог оказаться таким глупцом? Уж он-то должен был знать склонность робкой глупенькой Фебы рассматривать самое незначительное происшествие как ужасную трагедию. Эта особенность его мачехи доставляла ему всегда массу хлопот.
Огромные голубые глаза наполнились слезами, как обычно бывало, когда Деймон говорил с женой отца резким тоном.
– Уверяю тебя, это было просто ужасно! Бедняжка Кассандра так перепугалась!
Услышав имя своей сводной сестры, Хокхерст нахмурился еще больше. Из всех особ женского пола, каких ему довелось узнать, лишь одна превосходила Кассандру в умении заставлять других плясать под свою дудку – ее покойная мать, вторая жена отца Деймона. Граф не сомневался: Феба оказалась беспомощной пешкой в руках коварной падчерицы, упорно преследующей какую-то определенную цель.
– Уверяю тебя, – поспешно заявила Феба, – я сама была на грани нервного срыва.
– Только никак не можешь вспомнить, что же произошло.
Услышав это язвительное замечание, Феба залилась слезами.
– Феба, ты слишком стара для слез и слишком молода для нервных срывов, – наставительно произнес Деймон.
– Кассандра права – ты просто бесчувственный чурбан!
– Да, я становлюсь таким, когда имею дело с женщинами, плачущими по любому поводу, – согласился он. – Ну а теперь, бога ради, скажи мне, что же все-таки случилось.
– У ландо оторвалось колесо.
Похоже, это все же были не пустяки.
– Ты и мои сестры не пострадали? – искренне забеспокоился Деймон.
– Нас там не было, но Кассандра говорит, если бы мы находились в ландо, то разбились бы насмерть. – Феба боязливо поежилась. – Она говорит, это смертельно опасно, и она больше никогда в него не сядет. Признаюсь, я теперь тоже побаиваюсь к нему подходить.
Хокхерст сразу же раскусил замысел своей сводной сестры.
– Расскажи мне о новом экипаже, который присмотрела Кассандра, – вкрадчиво произнес он.
– Откуда тебе об этом известно? – наивно удивилась Феба. – Уверяю тебя, ничего лучше я в жизни не видела!
И, зная Кассандру, можно не сомневаться – стоит этот экипаж баснословных денег.
– Я лично осмотрю ваше ландо после починки, – заверил Деймон мачеху. – Однако могу сказать уже сейчас: оно будет абсолютно надежно и безопасно.
