Деймон грубо отстранил ее от себя.
– Значит, я достаточно хорош на роль любовника, но в мужья не гожусь, – процедил он сквозь зубы. – Что ж, Лили Калхейн, я даю тебе слово, что больше не поцелую тебя до тех пор, пока мы не поженимся.
Лили ошеломленно, растерянно смотрела, как он стремительно вышел из комнаты. Через мгновение хлопнула входная дверь.
31
Первое время Лили надеялась, что Хокхерст не сдержит своего обещания. Как только он чуть поостынет, так сразу же вернется.
Однако Деймон не пришел ни на следующий день, ни через вечер.
Джеймс, заметив красные глаза сестры и отсутствие Хокхерста, спросил, в чем причина ссоры.
Лили честно призналась ему во всем.
– Неудивительно, что Деймон пришел в бешенство, – сказал брат. – Он согласился на все твои условия, а ты по-прежнему отказываешься выходить за него замуж.
В театр в этот вечер Лили поехала с разбитым сердцем. Ей предстояло играть Зару в «Невесте в трауре», но она никак не могла сосредоточиться на роли, постоянно думая о том, присутствует ли Деймон в зрительном зале. К концу спектакля Лили чувствовала, что это самое плохое выступление с тех пор, как ее пригласили в «Ковент-Гарден».
Расстроенная и мрачная, молодая актриса прошла в гостиную. Хокхерста, разумеется, там не было – он ни разу не появлялся за кулисами с тех пор, как Иона Лоусон его поцеловала.
Все поклонники Лили отметили, что она молчалива и подавлена. Когда наконец за ней приехал Джеймс, она бросилась ему навстречу, радуясь возможности скорее уехать домой.
Но не успел брат взять ее под руку, как в комнате появился Хокхерст. Он сразу же направился прямо к ним. На его губах витала улыбка, но глаза были черными и непроницаемыми, словно безлунное ночное небо. Лили затаила дыхание, внезапно встревоженная тем, что он сейчас сделает.
Вежливо, но громко, так, что его голос донесся до самых дальних углов комнаты, Деймон произнес:
– Джеймс, сегодня я провожу Лили домой.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Все присутствующие с любопытством следили за происходящим.
Майор Рейли, добродушно улыбнувшись, тотчас же протянул Деймону руку сестры.
– Конечно, милорд. Я знаю, что она предпочитает ваше общество моему.
Лили захотелось надрать брату уши. Она почувствовала, что щеки ее пылают. Осознав, что, если она откроет рот, будет только хуже, молодая женщина безропотно протянула Деймону руку и направилась к выходу.
Дорогу им преградил лорд Рудольф Оулдфилд, самый гнусный лондонский сплетник.
– Значит, Ястреб предложил Лили карт-бланш?
– Нет, – спокойно ответил Хокхерст. – Я предложил ей выйти за меня замуж.
В наступившей тишине был слышен только легкий шелест чьих-то юбок. Эта новость потрясла всех.
– К несчастью, – продолжал Деймон, обращаясь к Оулдфилду, – Лили отвергла мое предложение.
Еле слышные «ОХ» и «АХ», раздавшиеся в ответ, лишь в малой степени выражали всеобщее изумление.
– По-видимому, она все же предпочитает майора Рейли, – ухмыльнулся Оулдфилд, кивая на Джеймса.
– Майор Рейли – родной брат Лили, и он дал согласие на наш брак. Даже ее заносчивый дед генерал сэр Френсис Рейли не имеет ничего против. – Деймон печально вздохнул. – Но, несмотря на это, Лили и слышать не желает о браке. Не так ли, любимая?
Лили не смогла бы вымолвить ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Оглушенная признанием Деймона, она прошла вслед за ним мимо лорда Оулдфилда и дальше на улицу, в ночь, где их ждал экипаж.
Только сев в него, она набросилась на Деймона с упреками.
– Зачем ты это сделал? Завтра же о нас будет говорить весь Лондон!
– Да, – согласился он, цинично усмехаясь. – Я только что обеспечил гарантированный аншлаг на все спектакли с твоим участием. Теперь можешь не стараться любезничать с поклонниками в театральной гостиной, это тебе уже не нужно.
Экипаж тронулся.
– Как ты мог заявлять о таких личных вещах всему свету! – простонала Лили.
– Лили, я хочу, чтобы весь свет и ты в том числе знали, что я гордился бы тем, что ты моя жена. Я просто в отчаянии. Как мне убедить тебя, что больше медлить нельзя?
Она непонимающе уставилась на него.
– Что значит «медлить больше нельзя»?
Деймон нахмурился:
– Так ты еще ничего не поняла, да?
