строитель. Его талант и мастерство приметили ведущие зодчие столицы – А.Д. Захаров, Джакомо Кваренги, Л. Руска, Л.И. Шарлемань и Карло Росси, включившие его в число специалистов, по возведению многих архитектурных объектов в Санкт-Петербурге. По рекомендации главы клана Адамини в столицу постепенно перебираются сыновья и племянники мастера Томаза.
Доменико Адамини, или, как его называли в России, Дементий Фомич, проработал в Петербурге меньше своего отца, но в отличие от него стал знаменитым зодчим, автором оригинальных архитектурных проектов жилых и общественных зданий Северной столицы. Тесно сотрудничая со знаменитыми зодчими, такими, как Карл Росси и Огюст Монферран, Адамини прошел практическую школу зодчества на строительных площадках столицы. Участвовал в переносе знаменитого Румянцевского обелиска с Марсова поля к зданию кадетского корпуса, работал при восстановлении Большого театра под руководством зодчего А. Модюи. Карл Росси пригласил его участвовать в сооружении Михайловского дворца. Доменико Адамини участвовал в строительстве ансамбля Главного штаба, зданий министерств иностранных дел и финансов на Мойке. За мастерство и усердие его награждают русскими орденами и ценными памятными перстнями от имени императора России.
И наконец, самостоятельная работа – выполнение заказа богатого русского купца Антонова. Внутренняя планировка жилого здания обычна для многоквартирных богатых столичных доходных домов XIX столетия. Старый дом относится к довольно узкому кругу петербургских жилых зданий, в которых в различные периоды времени проживали многие выдающиеся люди нашего государства.
В числе первых жильцов дома Адамини был барон Павел Львович Шиллинг фон Конштадт – ученый, физик, востоковед, инициатор использования литографии в России. Разработки и усовершенствования исследователя, внесенные им в технику литографии, позволили печатать даже тибетские, монгольские и китайские тексты.
Павел Львович действительно являлся разносторонне одаренным и талантливым человеком. Физики считали его своим коллегой, подобное же право оспаривали востоковеды, отечественные полиграфисты и военные инженеры. Шиллинг считался одним из одаренных столичных шахматистов, способных с завязанными глазами побеждать маститых специалистов этой замечательной игры.
В памятном 1812 году Павел Львович впервые продемонстрировал авторитетной военной комиссии, собравшейся на берегу Невы, свое изобретение – подводную мину, взрывающуюся при помощи электрического тока. Опыт удался, и комиссия зарегистрировала факт в своем протоколе и посоветовала талантливому изобретателю продолжить работу по промышленному выпуску этой необходимой военной продукции, но неожиданные события заставили Шиллинга прервать научную работу и в составе гусарского полка отправиться на театр военных действий. Его подвиги в боях с наполеоновскими войсками достойно отмечены высокими правительственными наградами и золотым оружием с надписью «За храбрость». В перерывах между сражениями, на биваках, Павел Львович все же улучал время для изобретательской работы. Тогда он разработал и внедрил в практику оригинальный способ литографической печати для размножения военных топографических карт.
После завершения войны с Наполеоном Шиллинг организовал в Министерстве иностранных дел первую в России гражданскую литографию. Его вторая давняя страсть – филология позволила ему стать знаменитым специалистом-исследователем в области языка и литературы народов Азии.
И все же первая страсть – изобретательство – продолжала довлеть над гениальным ученым всю его замечательную жизнь. Миру он вскоре стал известен как изобретатель и создатель первого практического электромагнитного телеграфа.
Здесь, в доме Адамини, в своем рабочем кабинете с окнами, выходящими на Мойку, П.Л. Шиллинг в 1832 году первым в мире разработал основы телеграфии, создал первый практически действующий комплекс устройств для электрической телеграфной связи. Изобретенный им электромагнитный телеграф ученый впервые продемонстрировал у себя дома 9 октября 1832 года. Интерес специалистов к этой новинке был настолько велик, что автор демонстрировал изобретение в своем кабинете в доме Адамини вплоть до Рождественских праздников. Электромагнитным телеграфом Шиллинга заинтересовался даже российский император, посетивший ученого в его квартире на Мойке.
Николай I, которому изобретатель продемонстрировал свой аппарат в действии, был крайне удивлен и поражен открытием, но, к сожалению, не осмыслил до конца всех возможностей практического использования подобной аппаратуры. В ней царь тогда увидел лишь некоторое забавное устройство – и не более того. Однако Николай Павлович одобрил деятельность изобретателя и даже пожелал провести телеграфную линию между Зимним дворцом и резиденциями великих князей.
Публика с интересом отнеслась к демонстрации изобретения Павла Львовича. Опыт проводился в комнате первого этажа дома купца Антонова, специально снятой у хозяина. Биограф Шиллинга писал: «Для демонстрации передатчика его установили в одном конце здания, где собирались приглашенные, в небольшом зале, а приемник находился в другом конце дома, в рабочем кабинете П.Л. Шиллинга, в так называемой „Китайской комнате“.
Первая в мире телеграмма из десяти слов на глазах собравшихся была лично принята Шиллингом „моментально и верно“.
Успех был неописуем. Многие хотели увидеть это чудо своими глазами, и Павлу Львовичу даже пришлось продлить демонстрацию своего изобретения еще на три месяца.
Служители церкви встретили новость об открытии ученого крайне раздраженно и весьма неприязненно.
После демонстрации одного из опытов на квартире Шиллинга протоиерей царскосельского храма отец Дионисий гневно заявил исследователю: „Будучи свидетелем сих светских забав, хотел бы уяснить, как их надобно понимать? Можно ли допустить всерьез, чтобы греховные мысли человека, уже тем самым осквернившего себя, передавались через пространство господнее электрическою силою, что есть само наваждение дьявола?“ – „Ваше преподобие, – весьма учтиво ответил Шиллинг, – передача мыслей через пространство – дело сугубо богоугодное, ибо, по святому писанию, мысли человеку даны токмо от господа нашего и ни от кого более. А потому сии мысли могут передаваться человеком только через пространство господнее. Что же касается до электрической силы, то об оной дьявол понятия не имел. Поверьте, батюшка, что я располагаю на сей счет точными сведениями“. – „Позвольте полюбопытствовать, откуда такие сведения могут быть вами получены?“ – ехидно спросил отец Дионисий. – „От самого дьявола, ваше преподобие, из первых, так сказать, рук“. Смех публики тактично прервал эту малонаучную дискуссию».
В гостях у барона довольно часто бывал его добрый приятель и человек удивительной судьбы – знаменитый монах отец Иакинф, в миру Никита Яковлевич Бичурин. Богослов и выдающийся ученый китаевед, он более четырнадцати лет возглавлял Российскую духовную миссию в Пекине. За этот период он в совершенстве овладел китайским языком. Многочисленные работы отца Иакинфа в сфере китайской истории, философии и культуры, опубликованные в академических изданиях России и государствах Европы, принесли ученому заслуженную известность и популярность. Высоко оценив совместные труды П.Л. Шиллинга и Н.Я. Бичурина, Российская Академия наук избрала их своими член-корреспондентами.
Друзья открыли россиянам малоизвестную культуру народов Дальнего Востока. П.Л. Шиллинг разработал уникальный способ воспроизведения китайских текстов и применил его при печатании книги «Сан-Цзы-Цзин» («Троесловие»), переведенной его добрым приятелем и отечественным китаеведом Н.Я. Бичуриным на русский язык. Первый экземпляр этой замечательной книги переводчик подарил А.С. Пушкину, дружившему с бароном Шиллингом и желавшему принять участие в его Сибирской экспедиции. Однако в январе 1830 года император Николай I в категоричной форме отказал Александру Сергеевичу в поездке по Сибири.
Оба исследователя поддерживали также дружеские отношения и встречались в доме Адамини с
