НКГБ СССР от 22 мая 1941 г. говорилось: «Во время бесед офицеров английской разведки с Гессом Гесс утверждал, что он прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих сторон и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи как стабилизирующей силы… что англо-германский союз против СССР был бы приемлемым для Гесса»[18]. В Советском Союзе полет Гесса вызвал сильное опасение о возможности англо-германского сговора. По поручению В. М. Молотова наркоматом иностранных дел была срочно отправлена И. В. Сталину копия письма полпреда СССР в Германии В. Г. Деканозова «Предварительные данные „о случае с Гессом“ от 21 мая с. г.». Немцы могли договориться с англичанами. Направленный против СССР возможный союз Германии с Англией, во главе правительства которой стоял последовательный борец с большевизмом Уинстон Черчилль, мог бы кардинально изменить расстановку сил в Европе. Это грозило Советскому государству уничтожением. А в интересах Сталина было продолжение войны Германии с Англией до полного истощения сил, чтобы потом прибрать Европу к рукам. За спиной Англии маячил мощный союзник — заокеанский монстр США с его огромным военным потенциалом. И. В. Сталин остро почувствовал, что при сговоре немцев с англичанами противники могут переиграть его в большой дипломатической игре, которую он вел, и накануне реального военного конфликта Советское государство может остаться один на один с объединенными силами Западной Европы. Тогда-то и началась демонстрация показного миролюбия по отношению к Германии с надеждой на такие же ответные шаги. Но Гитлер и правительство Германии хранили гробовое молчание. И. В. Сталин, не будучи уже в состоянии отрицать реальные факты сосредоточения немецких войск на советской границе, до самого последнего часа сохранял надежду на то, что ему удастся перехитрить Гитлера и, заигрывая с немецкой стороной, оттянуть надвигающуюся войну на середину 1942 г. Политбюро принимает решение о поставке в Германию 6000 тонн меди, 1500 тонн никеля, сотни тонн олова, молибдена, вольфрама для немецкой военной промышленности[19]. Выполняя условия договора, Советский Союз до начала войны отправлял в Германию отборное зерно, продовольствие. На пограничные заставы поступил приказ: «не поддаваться на провокации». Донесения разведчиков о военных приготовлениях Германии раздражали Сталина. Некоторые из них поплатились за это жизнью. Они, выполняя свой долг, не понимали, что стали жертвами большой политической аферы, которую затеял вождь на международной арене. Все это делалось в ущерб стране, которой он руководил.
Немецкий агент «Петер», который работал в советском полпредстве в Берлине, в конце мая доносил: «В германо-русском вопросе налицо значительная разрядка, поскольку (…) СССР обнаруживает стремление избежать возникновения новых конфликтных ситуаций с Германией в политической области»[20]. В те дни в Берлине оживленно обсуждали возможность аренды Германией плодородных земель Украины и нефтяных промыслов Баку. Распускались слухи о готовности СССР пропустить германские войска через свою территорию для завоевания Ирана и Индии. Во время визита А. И. Микояна в Германию руководителю министерства иностранных дел третьего рейха Риббентропу на основе агентурных донесений подготовили справку. В ней говорилось: «…по слухам: в Кремле якобы уступили немецкому давлению, поскольку Сталин, являющийся реалистом и, несомненно, самым информированным человеком Советского Союза, знает, насколько слаба „непобедимая Красная Армия“»[21]. Может быть, вождь действительно понял, что Красная Армия ни морально, ни материально еще не готова с открытому военному столкновению с Германией? В это трудно поверить. Тогда вся ответственность ложилась бы на политическое руководство страны и лично товарища Сталина. Вождь был уверен в непобедимости Красной Армии, в неисчерпаемых людских и материальных ресурсах страны. И он, по большому счету, оказался прав. Однако стремление перехитрить противников, столкнуть их лбами в смертельной схватке, чтобы они в борьбе истощили свои силы, а затем стать полновластным хозяином Европы, привело СССР к катастрофе 1941 г. В конечном итоге он переиграл себя, потому что дипломатия показной «дружбы» по отношению к Германии только укрепила уверенность Гитлера в слабости Советского государства. При обсуждении плана «Барбаросса» он сказал: «Если „Барбаросса“ удастся, весь мир затаит дыхание»[22]. Тогда, в феврале 1941 г., фюрер не был полностью уверен в успешной реализации плана «Барбаросса». Этой уверенности ему добавили руководители Советского государства, которые накануне войны продолжали репрессии против командного состава Вооруженных Сил СССР, не смогли в полном объеме мобилизовать оборонный потенциал страны для отражения агрессии, не учитывали новые направления в военной науке, надеясь на верных сталинских кавалеристов. Из поучительных уроков советско-финляндского конфликта, так называемой «зимней войны», не было сделано выводов. Это с удовлетворением отмечали в донесениях для фюрера германские штабисты.
В целом оценка состояния Красной Армии немецкими военными была объективной. В 1941 г. она не была готовой к схватке с сильным противником. Красноармейцы были плохо вооружены, кое-как одеты и обуты, не имели в достатке боеприпасов. Снабжение армии продовольствием оставляло желать лучшего. Все это сказалось в первые месяцы войны. Ошибки, допущенные руководителями большевистской партии и Советского государства, беспечность и непомерное самомнение привели к трагедии, которая разыгралась на полях сражений в 1941 г.
Великая Отечественная война 1941–1945 гг. вошла в историю как свидетельство высочайшего героизма и самопожертвования, проявленных советскими людьми в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Ярким примером тому может служить битва за Ленинград, которая продолжалась 900 дней и ночей. Уже на начальном этапе сражений Красная Армия при решительной поддержке ленинградцев помешала врагу в короткие сроки реализовать его стратегические замыслы и победоносно завершить войну. «Ленинградская эпопея вошла в историю как явление уникальное и давно привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей. Она настолько разнообразна, многогранна, масштабна и многопланова, что многие ее стороны, сюжеты, аспекты остаются „белыми пятнами“ и до настоящего времени нет полной и ясной картины пережитого участниками этих грандиозных по трагедии и подвигу событий»[23], — считает участник Великой Отечественной войны, исследователь героической обороны Ленинграда, доктор исторических наук, профессор М. И. Фролов. Это мнение разделяют многие историки[24]. При всем многообразии научных работ, посвященных блокаде Ленинграда[25], менее исследована тема борьбы с немецко-фашистскими захватчиками на внешнем кольце окружения города на Неве. В течение многих месяцев армии Ленинградского и Волховского фронтов не прекращали попытки прорыва блокады, проводили оборонительные и наступательные операции, сковывая значительные силы противника группы армий «Север», уничтожая его солдат и офицеров, бронетанковую технику и вооружение. Генерал армии С. М. Штеменко, который в годы войны работал в оперативном управлении Генерального штаба Красной Армии, писал в воспоминаниях: «Задача освобождения Ленинграда от блокады оставалась для советских войск одной из основных»[26]. Бои на внешнем кольце окружения Ленинграда были серьезным испытанием для бойцов и командиров Красной Армии. По далеко не полным официальным данным, в оборонительных и наступательных операциях на внешнем кольце блокады Ленинграда безвозвратные и санитарные потери советских войск составили более миллиона человек[27]. В начале сентября 1941 г. была предпринята первая попытка прорвать блокаду на шлиссельбургско-синявинском выступе и восстановить связь Ленинграда с Большой землей. Она закончилась неудачей. Не получила продолжение и 2-я Синявинская наступательная операция, которая началась 20 октября. В это время немецко-фашистские войска успешно форсировали реку Волхов и развивали наступление в сторону Тихвина на соединение с финскими войсками, с которыми в районе реки Свирь вела упорные бои 7-я армия. Советское командование перебросило часть войск под Тихвин, чтобы сорвать замыслы врага. Тихвинские оборонительная и наступательные операции, оборона Волхова, разгром волховско-войбокальской группировки противника в конце 1941 г. не дали германскому командованию реализовать гитлеровский план создания «мертвой петли» вокруг Ленинграда. Много человеческих жертв было положено на алтарь Отечества во время Любанской наступательной операции советских войск 1942 г. Эта неудавшаяся попытка прорыва блокады Ленинграда войсками Волховского фронта и 54-й армией Ленинградского фронта была связана с одним из самых трагических эпизодов в Великой Отечественной войне, когда в результате ошибок советского командования в руководстве войсками 2-я ударная армия оказалась в окружении, а заместитель командующего Волховским фронтом генерал-лейтенант А. А. Власов, который заменил на посту неожиданно заболевшего командарма генерала Н. К. Клыкова, сдался в плен
