некоторые подразделения 96-й пехотной дивизии. Командованию 54-й армии с большим трудом удалось достигнуть плотности в 80 орудий и минометов на километр фронта. Учитывая развитую систему обороны врага и сильную залесенность местности, этого было явно недостаточно.
Оперативное построение армий было двухэшелонным, с наличием резервов. В 54-й, например, в первом эшелоне находилось три стрелковые дивизии, во втором — две, в резерве — стрелковая дивизия и стрелковая бригада.
10 февраля, выполняя директиву Ставки, после артиллерийской подготовки пошли в наступление войска 55-й армии Ленинградского фронта. Перед ней стояли части 4-й охранной дивизии СС и испанской 250-й дивизии. В первый день наступления после ожесточенной рукопашной схватки частям 55-й армии удалось продвинуться на глубину до пяти километров и овладеть населенным пунктом Красный Бор. «Испанцы стойко сражались кинжалами, лопатами и ручными гранатами» [471], — отметил немецкий историк. На второй день к месту сражения подошла 212-я пехотная дивизия под командованием генерал-майора Реймана и атаковала наступающие советские части. 4-я охранная дивизия СС, усиленная частями 2-й мотопехотной бригады СС и «Фламандским легионом», в рукопашном сражении остановила продвижение полков 55-й армии. Ожесточение в бою было таким, что в плен не брали. Из «Фламандского легиона» в живых осталось только 45 человек. Испанцы потеряли до 70 процентов личного состава. Но и советские войска понесли немалые потери. Успешно начавшееся наступление начало затухать. За Красным Бором пошли болотистые леса, насыщенные оборонительными сооружениями. Войска продвигались с большим трудом и вскоре совсем остановились.
Несколько по-иному развивалось наступление 54-й армии Волховского фронта. В первый день наступления она почти не имела успеха, что озадачило командование. Несмотря на довольно сильную артиллерийскую подготовку, которая длилась 1 час 30 минут, гитлеровцы открыли такой ответный огонь, что советские войска не могли подняться в атаку. Создавалось впечатление, что наступающие или не представляли, насколько прочна и живуча оборона немцев и в соответствии с этим просчитались в создании артиллерийских плотностей, или советская артиллерия выпустила снаряды по пустому месту. Оказалось верным первое предположение. Когда на второй день после повторной артиллерийской и авиационной подготовки 198-я и 311-я стрелковые дивизии вместе со 124-й танковой бригадой подошли к переднему краю обороны противника, то увидели перед собой совершенно целый двухметровый бревенчатый забор, состоявший из двух стен, заполненных землей. Чтобы сделать проходы в этом сооружении, пришлось пустить в дело орудия и саперов.
Батальон 1240-го полка 372-й стрелковой дивизии в результате наступления вышел на западный берег реки Лезины. Противник контратаковал открытый фланг полка, вражеские танки вышли в его тыл. В ожесточенном бою эта контратака была отбита, а полк занял населенный пункт Лезину. В ту же ночь противник яростными контратаками решил вернуть оставленный рубеж. На левом фланге батальона ему удалось вклиниться в расположение полка. Путь захватчикам преградили десять бойцов во главе с заместителем командира батальона по политчасти капитаном Ф. Т. Озеровым. Бой горстки храбрецов с ротой немцев продолжался до рассвета, когда к ним на выручку пришли бойцы старшего лейтенанта Никонова. Все — живые и мертвые — за этот бой были представлены к правительственным наградам. Капитан Ф. Т. Озеров первым в дивизии был награжден орденом Александра Невского[472].
Прорвав передний край между Макарьевской Пустынью и Смердыней, советские войска встретились с невероятной насыщенностью оборонительной полосы инженерными сооружениями и огневыми точками. На сравнительно небольшом участке вклинивания (2 км по фронту и 2 км в глубину) фронтовые инженеры насчитали до 100 различных сооружений противника, которые не вскрыла разведка. Недостаточность артиллерийского обеспечения не могла компенсировать даже решительными действиями пехота. Условия местности затрудняли маневр, и стрелковым соединениям приходилось вести лишь фронтальные атаки.
В последующие дни командование фронта направило усилия ударной группы на развитие успеха как в глубину, так и в сторону флангов. 14 февраля были введены в бой 7-я гвардейская танковая и 58-я стрелковая бригады, составившие подвижную группу. На второй день после короткого, но мощного артналета ей удалось вклиниться в оборону на участке, расположенном в 2,5 км юго-западнее Макарьевской Пустыни, и даже перехватить дорогу на Вириговщину.
Успех подвижной группы расценивался в штабе фронта как потенциальная возможность 54-й армии выполнить поставленную задачу. Надо было лишь сконцентрировать силы на направлении обозначившегося успеха и хорошо обеспечить их в огневом отношении. Немцы интенсивно подтягивали резервы, но еще не сумели добиться равновесия сил. Исходя из этой оценки, Военный совет фронта приказом от 16 февраля потребовал от командующего 54-й армией принять все меры к усилению прорвавшейся группы и поставил задачу выйти на дорогу Любань — Шапки.
Командующий 54-й армией генерал-лейтенант А. В. Сухомлин оперативно выполнил это требование. Он сосредоточил большую часть сил на участке прорыва. Однако неудача первого дня и затяжные бои второго дня сыграли отрицательную роль. Противник за это время сумел усилить свою главную группировку. 17 февраля разведка 54-й армии зафиксировала появление на передовой подразделений 227-й пехотной дивизии, ранее находившейся на киришском плацдарме, и 96-й дивизии, действовавшей в районе Синявина. К концу февраля перед армией оборонялась уже не одна, а четыре дивизии, в том числе 96-я и 121-я пехотные дивизии, снятые с синявинского направления[473]. 55-я армия, наступая в западном направлении, также имела некоторый успех. Однако противник ввел в бой новые силы. С 13 февраля против армии, кроме 250-й пехотной дивизии, начали действовать основные силы дивизии СС «Полицай» и полк 215-й пехотной дивизии, переброшенный на этот участок фронта из-под Урицка, 24-я пехотная дивизия и полк 212-й дивизии, прибывший из района Чудово, отдельные части 11-й, 21-й, 227-й пехотных дивизий, снятые с синявинских позиций[474]. Появление новых вражеских частей говорило о том, что момент внезапности исчерпан, период сохранения превосходства в силах советских войск закончился. Наступление 54-й армии захлебнулось на рубеже речки Лезно, по западному берегу которого проходил сильно отсеченный рубеж немецкой обороны, прикрывавший выход к Шапкам и Тосно.
После 16 февраля армия уже не могла организовать ни одной успешной атаки, пехота прочно приросла к земле. 22 февраля, когда не оставалось никакого сомнения в том, что наступление не имеет реальных перспектив для успешного развития, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков рекомендовал командарму прочно закрепиться на достигнутых рубежах.
Не увенчались успехом и попытки дальнейшего наступления в полосе 55-й армии Ленинградского фронта. Немцы и здесь успели усилить группировку за счет переброски сил с других направлений. К концу февраля войска армии расширили прорыв до 14 км по фронту и 5 в глубину.
В результате ударов двух армий, которые в целом не выполнили поставленную перед ними задачу, синявинская группировка противника оказалась ослабленной на пять дивизий и не могла наступать с целью восстановления блокады Ленинграда. Перебрасывая части и соединения с полосы действий 55-й и 54-й армий, вражеское командование сильно ослабило свою синявинскую группировку. Этим воспользовалось командование Ленинградского и Волховского фронтов, начав наступление 67-й и 2-й ударной армиями. 12 февраля они перешли в наступление. «Русские непрерывно атаковали высоты и опорные пункты в Поселке № 7 и Городке. Они обстреливали их из всех видов артиллерии. Они бросали на них танковые полки. Волна за волной налетала авиация и забрасывала эти позиции бомбами. Но все напрасно… Ударная группа Хюнера держала самый уязвимый северо-восточный край Синявинских холмов. Его саперы и мотоотряд 61-й пехотной дивизии подвергались особенно яростным атакам, но ни разу не уступили русским. Справа и слева от них с такой же яростью сражались две другие восточнопрусские пехотные дивизии, 1 и 11-я, а с ними стрелки 28-й силезской егерской дивизии. Смертельный рукопашный бой на развалинах церкви в Синявино — один из самых жестоких за всю войну. Все попытки русских совершить прорыв к Мге и Синявино разбивались об эту „восточнопрусскую фалангу“… Торфяное болото у Синявино было усеяно телами погибших»[475].
Советские армии нанесли серьезное поражение 21-й и 28-й пехотным дивизиям немцев и 18 февраля вышли в район Арбузова, выровняв линию фронта западнее Синявино, и срезали выступ обороны противника, наиболее близко подходивший к Шлиссельбургу[476]. Однако уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника советским войскам не удалось. Главной
