заботит, если ты возьмешь себе любовника, втайне, конечно, и родишь еще детей, которых он признает своими, потому что наследников слишком много не бывает.
Жаклин закрыла лицо руками.
— Он щедрый и благодарный, очень полезные для мужа качества, — убеждала Изабелла. — Подумай о ребенке.
Привилегированная жизнь. Богатство. Хорошее образование. Титул графа, если ребенок окажется мальчиком. Нежная защита и достойный брак, если это девочка. Как потомок графа, ребенок Жаклин и Гейбриела будет принят при дворе, а Жаклин наконец станет леди, чего хотела всю жизнь.
Леди.
Гнусная ложь. Ничто в той жизни, которой искушала ее мать, не будет настоящим.
— Я не могу, — сказала она.
— Не торопись с решением. Пойдем вечером в оперу, и ты посмотришь на него. Честно говоря, Джеффри может очаровать любую.
— Мама, я должна идти. — Жаклин встала из-за стола.
— Куда?
— По объявлению. Портному на Клоуз-стрит требуется помощник.
— И что делать?
— Шитье. Починка, штопка, переделка, все в этом роде. Я не портниха, но если…
— С тобой будут обращаться как со служанкой, а платить еще меньше. Все это шитье испортит тебе глаза. И какую жизнь ты уготовишь своему ребенку?
— Я не знаю, — сказала Жаклин с расстроенным видом. — Но это по крайней мере будет правдой.
— А как насчет того, что отец твоего ребенка бросил тебя на произвол судьбы? — резко спросила Изабелла. — Мужчина должен отвечать за свои поступки. Во всяком случае, должен обеспечить тебя средствами к существованию, пока ребенок не вырастет. Это тоже правда.
Остановившись у двери, Жаклин посмотрела через плечо на мать:
— Он не знает. И не узнает никогда.
Глава 31
Гейбриел не представлял, чего ждет от матери Жаклин. Его знание о женщинах, которые продают свою благосклонность, ограничивалось шлюхами Мериуэзера в Порт-Рояле. И он совершенно не ожидал увидеть такую изысканную, полную достоинства леди, как Изабелла Рен.
— Лорд Дрейк, что за нечаянное удовольствие. — Она подняла руку в грациозном приветствии. — Моя дочь много рассказывала мне о вас.
Гейбриел переварил слегка беспокоящий факт. Он увидел черты Лин в красивом лице ее матери, когда склонился над рукой хозяйки. По словам Жаклин, ее мать свободно говорила на пяти языках, и Гейбриел не сомневался, что Изабелла Рен до сих пор способна поставить на колени любого мужчину любой страны.
— И мне она тоже много рассказывала о вас, — осторожно произнес он.
Изабелла кокетливо вскинула голову, ее потрясающие фиалковые глаза мерцали.
— И все это, увы, правда! Садитесь, прошу вас.
После своего путешествия из Корнуолла он был покрыт грязью и пылью. Его стремление поскорее найти Жаклин не терпело отлагательств из-за мелочей вроде кровати или горячей ванны в придорожной гостинице. Он спал, когда уже больше не мог держаться в седле, и, стреножив лошадь, урывал несколько часов сна под каким-нибудь услужливым дубом. Почти на каждой остановке он менял лошадь и скакал на ней, пока она чуть не падала от усталости. Но даже так ему потребовалось три дня.
В Лондоне он выбирал окольные пути, избегая многолюдных улиц. Годы пиратства принесли ему дурную славу, висел даже плакат с описанием его подвигов и довольно схожим портретом, и если он до сих пор остался неузнанным, то еще и потому, что в дороге не пользовался ванной, чтобы придать себе приличный вид. Тем не менее эта прекрасная женщина предложила ему сесть и развлекала беседой, пока ее служанка готовила закуски.
— Жаклин здесь? — спросил он.
— Нет. Поскольку моя дочь оставила работу у вас, она ищет новое место и пошла узнать насчет совсем не подходящей ей должности, кажется, у модистки, — с отвращением сказала Изабелла. — Но, полагаю, могло быть и хуже. Надеюсь, Жаклин не собирается пробовать себя в изготовлении шляп. Они были бы ужасными.
— Зачем она это делает? — Гейбриел не мог усидеть на месте, он встал и ходил по гостиной. — Ей не требуется искать средства к существованию. Неужели она не понимает, что я отдам ей все, что имею?
— Рада это слышать, — чопорно произнесла Изабелла.
— Кроме того, такая работа вообще не подходит Жаклин, — сказал Гейбриел, пытаясь найти смысл в поступке Лин. — Она без посторонней помощи управляла большим поместьем. На худой конец она могла бы найти место гувернантки в приличном доме, а не работать в захудалой маленькой мастерской.
— Я согласна. Знаете, Жаклин не говорила мне, что вы очень привлекательны, лорд Дрейк. Горячая ванна и способный портной сделают вас красавцем. — Изабелла с улыбкой налила ему чай и положила ложку сахара, не спрашивая о его предпочтениях. — К несчастью, Жаклин забыла упомянуть, что вы ужасно несообразительны.
Гейбриел остолбенел.
— Если очень способная молодая женщина не ищет место, где может себя проявить, это вам о чем-нибудь говорит? — любезно спросила Изабелла.
— Это значит… произошло нечто такое, что каким-то образом делает ее к этому неспособной?
— О! Вы не безнадежны. А теперь, как вы думаете, что могло произойти?
— Я думаю… Боже мой! — От страха и удивления Гейбриел опустился на изящный стульчик с гнутыми ножками. — Она… ждет ребенка, да?
— Это была очень легкая победа, не так ли? — Приятная улыбка Изабеллы погасла. — Если она спросит, а я уверена, что спросит, вы должны сказать, что не я разгласила ее секрет. Жаклин не оценит моего вмешательства, пусть и с лучшими намерениями. А поскольку это вы заговорили о беременности, поскольку мы говорим именно о вашем ребенке, то вопрос матери закономерен: что вы собираетесь теперь делать?
— То, что хотел сделать и раньше, но Жаклин не позволила: тем или иным путем жениться на ней.
— Моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, быстро выросла. Я не так легко дарю свою дружбу, но вы мне очень нравитесь. — Из коридора донесся стук каблуков и замер у двери гостиной. — Вот и Нанетта с закусками.
Французская горничная сделала реверанс.
— Non, мадам. У входа в дом маленький отряд жандармов. Джером с ними разговаривает, пытается их задержать, чтобы у вас было время решить, как выйти из этого затруднительного положения.
— Что им нужно? — Изабелла пила чай, будто появление властей для нее досадная помеха или вполне обычное дело.
Гейбриел не заметил на улице никого подозрительного, но кто-то, видимо, наблюдал за домом Изабеллы Рен, дожидаясь его.
— Им нужен я.
— Почему? — Она с интересом подняла выразительные брови.
— Потому что это было условием моего помилования королем. Если меня арестуют в Лондоне, я буду повешен.
— Да, моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, снова упала. Но я уже решила, что вы нравитесь мне. Кроме того, рассказ о вашем помиловании, без сомнения, будет долгим и увлекательным. Мне хочется его услышать, как только у нас появится время, — холодно заметила Изабелла, затем повернулась к служанке: — Как насчет задней двери?
— Там уже стоит человек, — ответила Нанетта, испуганно теребя кружева передника.
— Не суетись. А то люди подумают, ты что-то скрываешь. Ладно, делать нечего. — Изабелла величественно поднялась. — Можешь их впустить.
— Что? — Гейбриел чуть не уронил чашку.
— Впусти, но пусть входят не спеша, — внесла поправку Изабелла. — Пригласи осмотреть дом, начиная с погреба. Мы с лордом Дрейком воспользуемся задней лестницей.
Когда Изабелла покинула комнату, Гейбриелу пришлось идти за ней. Пока они на цыпочках поднимались по лестнице для слуг, он слышал топот сапог и громкие приказы, значит, констебли уже вторглись в дом Изабеллы Рен. При звуках бьющейся посуды она не запаниковала, только ускорила шаг. Гейбриел восхищался ее самообладанием.
— Куда мы направляемся? — прошептал он.
— В мой будуар. Хорошее место для размышлений… помимо других занятий.
Никакой двусмысленности тут не было, подумал он. Матери Жаклин известно, что он любит ее дочь, поэтому она вряд ли с ним флиртует. Для нее это совершенно естественная манера общения с мужчинами.
Изабелла толкнула украшенную позолотой дверь в богатую комнату с шелковыми обоями и большой кроватью.
— Не думаю, что это хорошее место для укрытия, — сказал Гейбриел.
— Лорд Дрейк, мы с вами установили, что сообразительность не входит в число ваших достоинств.
— Они же непременно заглянут под кровать.
— Разумеется. — Изабелла подняла бровь и улыбнулась. — Но я уверена, что они не заглянут в кровать, и не будут искать среди подушек и одеял.
Помогая Гейбриелу Дрейку распластаться между двумя пуховыми матрасами, Изабелла надеялась, что он глубже погрузится в нижний, однако не учла его габариты, и на ее постели образовался уродливый, очень заметный бугор. Поэтому она приказала ему быстро расшнуровать ее корсет и вернуться в укрытие, пока она раздевается.
Глухие проклятия и грохот разбивающихся вдребезги безделушек говорили о том, что проводящие обыск приближаются к ее святая святых. Изабелла стянула через голову сорочку, бросила на кресло и голой легла в постель.
— Ух! — произнес большой выступ у ее левого бедра.
— Никаких ваших писков, сэр, независимо от того, что вы можете почувствовать или услышать, — приказала она, шлепнув по выступу. — Иначе я пересмотрю нашу пробную дружбу.
Она быстро положила несколько дополнительных подушек с правой стороны, чтобы сровнять выпуклость, образованную Гейбриелом с ее левой стороны, и накрыла обоих толстым стеганым одеялом. Подоткнув его с двух сторон, она ждала поисковую группу. К ее удивлению, в спальню влетела Жаклин.
— Мама! — Хорошо еще, что она плюхнулась на кровать справа от Изабеллы, а то Гейбриел Дрейк мог бы задохнуться. — Там какие-то люди разбирают твой дом.
— Я знаю, дорогая.
— Нанетта говорит, они ищут Гейбриела, — прошептала Жаклин.
