Теперь она сожалела, что не обладает умением матери подчинять своей воле мужчину. Изабелла Рен, пользующаяся успехом куртизанка, была знаменитой красавицей, настоящей райской птицей. Даже потеряв много лет назад своего покровителя и не удосужившись приобрести нового, мать Жаклин все еще оставалась популярной в большинстве модных лондонских салонов. В разреженной атмосфере этого не вполне респектабельного мира ее арсеналам средств был теперь блестящий ум. Входя в комнату, Изабелла Рен по справедливости заявляла права на все пространство. Двигаясь с изысканной грацией, она заставляла всех присутствующих мужчин идти за нею по пятам со страстным желанием выполнить ее приказания.
Жаклин села в тяжелое кресло из потемневшего от времени дуба и вздохнула. Конечно, она была решительной и дерзкой, но все же не той женщиной, которой мужчины рвутся угодить.
Ее мать знала бы, что делать с пиратом.
Услышав шаги, она подняла голову. На пороге стоял Гейбриел Дрейк, руки скрещены на груди, широкие плечи заполняют весь дверной проем. Если не считать взъерошенные волосы и темную щетину на подбородке, то после ночного кутежа лорд Драгон-Керна выглядел совсем неплохо.
А ему полагалось шататься и смотреть на нее мутными глазами, сварливо подумала Жаклин. Видимо, дьявол следит за собой.
— Мисс Рен. — Он поднял бровь.
— Милорд.
Встав, она сделала быстрый реверанс, хотя и против своего желания. Этот человек не совершил ничего такого, чтобы заслужить ее уважение.
— Мне сказали, вы хотите меня.
Он слегка подчеркнул «хотите», всего лишь косвенный намек в его хриплом ото сна голосе.
Возможно, он решил посмотреть, сможет ли задеть ее достоинство. Жаклин отказалась попасться на удочку.
— Если вы спрашиваете, послала ли я Тимоти узнать, пробудились ли вы, тогда ответ «да».
— Если вы хотите знать, пробудился ли я, мисс, то вам нужно было прийти самой. Если нет, вы можете это исправить. — Губы у него дрогнули от сдерживаемой улыбки. — Тогда мы посмотрим, все ли еще ваш ответ «да».
Сердце у Жаклин подпрыгнуло. На миг она представила его раскинувшимся на кровати — бронзовое тело на фоне простыней. В этом человеке было что-то первобытное, она уже не могла остановить ответную реакцию своего тела, как не могла бы остановить восход солнца.
Но пирату незачем это знать. Она нахмурилась.
— Возможно, такого рода высказывания приемлемы и среде женщин, которые постоянно общаются с пиратами, но при родовитой леди они совершенно недопустимы. — Жаклин опять села и занялась чайным сервизом на низком столике, чтобы избежать его изучающего взгляда. — Похоже, ночь отдыха не улучшила ваши манеры.
— Как и ваш сварливый язык. — Пройдя в комнату, Гейбриел сел напротив. — Конечно, давайте будем воспитанными. С этой целью не могли бы вы удовлетворить мое любопытство в одном вопросе.
Жаклин осторожно кивнула.
— Очевидно, здесь многое изменилось, пока я был в море. — Он наклонился вперед, опершись локтями на колени. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, мисс Рен, по привычно ли для человека вашего положения делать замечания хозяину поместья?
Она закусила нижнюю губу.
— То есть вы не бранили моего отца?
— Нет, милорд. — Возражать старому барону ей хотелось бы так же, как прыгнуть с зубчатой стены замка.
— В таком случае делали ли вы выговор моему брату за каждое нарушение этикете?
— Лорд Руперт не допускал подобных нарушений.
— Ну да, я забыл, ведь он всегда был совершенством, — усмехнулся Гейбриел. — Похоже, из всей семьи один я гожусь для бичевания вашим языком.
— Похоже на то.
— Знаете, мисс… — Откинувшись на спинку кресла, он гнусно улыбнулся. — Это не лучшее применение для вашего языка.
Жаклин встала и начала ходить по комнате, стараясь увеличить расстояние между ними.
— Вы опять это сделали, милорд.
— Что сделал?
Заставил ее покраснеть. Заполнил ее голову запретными образами. Пробудил к жизни что-то дурное. А поскольку она не желала признавать его непонятное воздействие на нее, то ухватилась за покров негодования.
— Ваша манера говорить со мной не создаст вам хорошую репутацию в изысканном обществе, — холодно ответила Жаклин.
Он встал и двинулся к ней, как волк, подкрадывающийся к оленихе.
— Да, но мы не изысканное общество, вы и я, не так ли?
Она вздрогнула, словно от пощечины, и отступила на несколько шагов.
— Вижу, кто-то успел сообщить вам о моем происхождении. — На этот раз ей не пришлось изображать гнев. — Милорд, не все мы осчастливлены высоким происхождением. Я могу не знать, кто мой отец, но это не означает, что я должна валяться в унижении.
— Погодите минуту…
— Я приложила все усилия, чтобы подняться над своим наследием. — Он продолжал теснить ее, Жаклин отступала, пока не коснулась холодной стены. — А вы сделали наоборот.
— Мисс Рен, я не имел в виду….
— Родившись джентльменом, вы отбросили это, — сказала она, когда он уперся перед нею руками в стену. Дальше отступать некуда. — Прошу вас, не смейтесь надо мной за мое желание стать леди.
Дрейк наклонился, очень близко, однако не касаясь ее. Теплый мужской запах лишил Жаклин воли к сопротивлению, его дьявольски соблазнительные губы изгибались в слабой улыбке. Она была уверена, что, если повернет голову, эти губы сольются с ее губами. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не двигаться.
— Вы закончили? — спросил Дрейк. — Я не привык оправдываться, но для вас сделаю исключение. Сказав, что мы не изысканное общество, я не собирался чернить ваше происхождение. Я только имел в виду, что мы оба, похоже, с разумным невниманием относимся к правилам, когда нам полезно ими пренебречь. Вы можете отрицать это?
Жаклин встретила его прямой взгляд. Драгон-Керн был ее домом, а пять осиротевших девочек были ее семьей. И она сделает все, чтобы их защитить, именно для этого она в мужской одежде возглавила тех разбойников с большой дороги.
— Нет, милорд, я не буду отрицать. Но в данном случае вы должны следовать правилам, если надеетесь вскоре жениться. И можете начать с того, как вы обращаетесь ко мне.
— Наверное, вы правы. — Бесстыдный взгляд скользнул по ее фигуре. — А если искажу вам, что мне приятней изучать раздевание, чем правила ухаживания?
Жаклин сделала глубокий вдох, готовясь дать ему резкий отпор, когда вдруг поняла, что именно этого он и добивается. Ужасный человек получал удовольствие, видя ее неловкость.
В подростковом возрасте она провела очень мало времени с матерью. Ее отправили в прекрасную школу, ее воспитывали благородные дамы, а ветреная мать лишь иногда приезжала к ней в пансион. Но сейчас голос Изабеллы четко и ясно звучал у нее в голове.
«Искусство обращения с мужчиной — это понимание, когда не давать ему то, чего он хочет».
Как бы Жаклин ни относилась к матери, возможно, совет куртизанки именно то, что ей в данный момент и требуется. Она позволила себе улыбнуться Дрейку:
— Если вы последуете, моему руководству, милорд, то довольно скоро будете раздевать свою жену.
Он удивленно хмыкнул.
— Очень хорошо, мисс Рен. Отдаю себя в ваши умелые руки.
Жаклин подавила желание представить, что она бы с ним сделала, будь он действительно в ее руках. Она быстро нагнулась и ускользнула из ловушки к столику, где был сервирован чай.
— Тогда давайте начнем. Позвольте мне налить вам чаю, и мы поупражняемся в беседе, цивилизованной беседе, предполагающей выбор жены.
Он смотрел на нее, опасаясь какой-нибудь хитрости, затем пожал плечами и сел в кресло.
— Вы уверены, что нет другого способа?
— Уроки — ваша идея, милорд. Но если вы хотите, я могу сделать выбор за вас. Подберу вам из имеющихся в округе подходящую леди, а вы сможете встретиться с невестой прямо у алтаря. Договорные браки обладают такой же юридической силой, это сэкономит время и, конечно, деньги.
— Судя по вашей антипатии ко мне, я дрожу при мысли, какую женщину вы можете выбрать. Нет, благодарю вас.
— Как вы обычно пьете чай, милорд?
— Это зависит от того, чего мне в данный момент хочется, — сказал он, все еще надеясь ее разозлить.
Жаклин подняла брови.
— Одну ложку, — вздохнул Гейбриел.
Ее мать оказалась права. Неожиданность — вот ключ к обращению с мужчинами. От нее требовалось лишь понять, чего он ждет, и сделать обратное. Несмотря на его легкое сопротивление, она вела с ним разговор о погоде и состоянии местных урожаев, все совершенно безобидное и очень респектабельное.
— Превосходно, милорд. Теперь мы должны решить, что делать с вашим пиратством, — сказала она, убирая чайный поднос.
— Что вы имеете в виду?
— Люди считали вас умершим, поэтому ваше неожиданное появление кое-кого испугает. Когда вы присоединитесь к обществу, всем захочется узнать, где вы были. Вы же не собираетесь потчевать ваших гостей историями о своих друзьях-пиратах и удовольствиях килевания? Что вы можете рассказать о времени, проведенном в море?
— Я думаю, что нужна только правда. Человека характеризует его выбор. Мой корабль проиграл сражение и затонул. Я выбрал жизнь.
— Но вы, конечно, не хотите признать, что пиратство…
— Мисс Рен, нравится нам это или нет, мы все должны признаться в том, кто мы есть. В противном случае мы только обманываем себя. — Гейбриел наклонился и взял ее руку. — К примеру, вы можете притворяться разгневанной, что я целую вашу руку, или можете быть собой и получать от этого удовольствие.
— Почему вы думаете, что это доставит мне удовольствие?
Его пальцы легко, словно перышко, гладили ее запястье.
— Вот здесь я чувствую биение вашего сердца. Оно, бесспорно, участилось. У вас теплая кожа. — Он поднял ее руку, однако не поцеловал, а вдохнул запах. — И душистая. Пользуетесь ли вы для мытья розовой водой?
— Джентльмену не подобает комментировать туалет леди.
— Щелочное мыло действует так же, как и душистое. Если вы не хотели, чтобы я заметил, к чему такие хлопоты?
— Думаете, я моюсь исключительно для вашего удовольствия? Тщеславный, самонадеянный…
