сердце ее забилось так сильно и часто, что она почти задрожала.
— Нижнее белье можете оставить, если хотите, — великодушно продолжил он, — оно и так высохнет. А все остальное нужно снять.
— Но… п-почему? — Ее голос сорвался на высокой ноте.
— Потому, — передразнил он и подошел ближе к ней. — Потому что ваша чертова юбка теперь уже вообще никогда не высохнет и потому что в здешнем климате очень опасно носить мокрую одежду — гораздо опаснее, чем вы думаете. — Джек стоял так близко, что его твердые чресла прижимались к ее телу, а теплое дыхание ласкало щеку. Наклонившись еще ближе, он продолжил: — И еще потому, что вам просто необходимо ощутить на своей коже теплое прикосновение тропического бриза, если хотите написать об этих местах что-нибудь стоящее.
Индия медленно покачала головой. Она вся затрепетала, ощущая близость его горячего обнаженного тела, чувствуя опасную, неконтролируемую и непреодолимую силу притяжения, возникшую между ними.
— Нет, — наконец выдавила она.
В глубине его невероятно синих глаз вспыхнул дразнящий огонек.
— Ходить босиком по пляжу довольно рискованно — если порежетесь об обломок коралла, то промучаетесь со своей раной не один год. А если наступите на рыбью кость… — Джек пожал плечами.
Индия сглотнула.
— Это шантаж?
— Да, — сказал он, и на его губах заиграла усмешка. Индия еще некоторое время наблюдала, как с темных мокрых волос Джека стекает вода: она струйкой скатилась по золотистой коже щеки и потекла по шее. От каждого вздоха его обнаженная грудь вздымалась прямо перед ее носом. Она ощутила пьянящий аромат его тела, и голова у нее пошла кругом. Потом она увидела, как смягчился его рот, и чуть не закричала. Она должна что-нибудь предпринять, что-нибудь сказать или сделать, чтобы разорвать это невыносимое напряжение, возникшее между ними.
И кроме того, хорошо бы вернуть туфли.
— Так и быть, — наконец проговорила Индия и, подняв руки, чтобы отстранить от себя его голый торс, коротко кивнула, выражая согласие. — Договорились.
* * *
«Хорошо, что море уже близко», — подумал Джек, глядя, как Индия с трудом ковыляет по дорожке. Туфли ее издавали чмокающий звук, тяжелая мокрая юбка шелестела при каждом шаге.
Как только стало ясно, что Джек и не думал надевать мокрые брюки и рубаху, Индия тотчас же настояла на том, что должна идти впереди него. Впрочем, он не возражал. Зачем оскорблять целомудрие дамы. Надо быть полным идиотом, чтобы заставлять ее всю дорогу лицезреть его голый зад. Но возможно, если бы его спутница знала, какие неприлично плотские мысли бродят сейчас в его голове, то сочла бы это меньшим из двух зол. Без жесткого корсета мокрая блузка и сорочка облегали ее так, что Джеку была видна каждая выпуклость ее тела, каждый изгиб или впадинка. А тело у Индии оказалось и в самом деле великолепным: груди полные, округлые и крепкие, живот плоский, ноги сильные, исходившие все джунгли и пустыни мира…
Правда, она совсем не походила на женщин, которые обычно его привлекали, и Джек неустанно себе об этом напоминал. О да, сильная и дерзкая, умная, обладающая парадоксальным чувством юмора, которым он не мог не восхищаться, но совсем не такая, какой ее создал Бог. Сколько же чепухи пряталось в этой маленькой головке. Изображает из себя какую-то чопорную шотландскую старую деву, строгую, несексуальную и совершенно непробиваемую — настоящее чудовище.
И потом… Что это за история с так называемым научным экспериментом, который она провела с одной лишь целью: узнать, чего лишится, отказавшись от брачных уз. Впрочем, тот поцелуй…
Всякий раз, когда Джек вспоминал о поцелуе, кровь закипала в его жилах и грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Бог мой! Это было как мед или вино, тот поцелуй: сладостный, жаркий и невероятно чувственный.
Теперь Джек невольно снова стал вспоминать, как это было, и тут Индия остановилась и обернулась — уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке: она заметила в небе огромного морского орла.
Джек поднял взгляд на орла, посмотрел на его распростертые крылья в бликах заходящего солнца, однако думал только об одном… Он мечтал опрокинуть Индию прямо на мягкий песок уединенного пляжа, где легкий ветерок нежно играет верхушками пальм и волны с шумом накатываются на берег. Вот он срывает с нее остатки ее строгой, такой по-английски чопорной одежды, и солнечные лучи сразу начинают танцевать в потаенных изгибах ее тела. Его взору открывается ровная кожа ее прекрасной белой, почти прозрачной груди, длинных стройных ног. Он касается ее, пробует на вкус… Это прикосновение вызывает в нем такое сильное, необузданное желание, что он содрогается…
— Слава Богу!
Услышав голос Индии, Джек очнулся и, оглядевшись, понял, что под ногами у них уже не земля, а песок, а впереди — бирюзовая прозрачная гладь воды в лагуне, отделенная от них лишь тонкой завесой папоротника и широколистных кустов между высокими пальмами.
Морской бриз, прохладный и нежный, дарил им свежесть. Индия стояла на краю леса, подняв голову и вдыхая полной грудью соленый морской воздух. Глаза ее были закрыты, шея соблазнительно выгнулась. И в этот момент, наблюдая, как губы ее приоткрылись, как поднялась при вдохе грудь, Джек вдруг подумал, что, возможно, зря настоял на том, чтобы она непременно сняла одежду.
Глава 17
Джек разложил одежду на ветках иссушенного солнцем дерева, которое с незапамятных времен валялось на берегу. Вечернее светило, словно гигантский апельсин, висело у самого горизонта. Насобирав сухих листьев и обломков вынесенных морем деревьев, он в мгновение ока соорудил из них костер. Самое время — над пляжем уже сгущалась темнота.
Присев на корточки, Джек взглянул на спутницу. В руке он держал жестяной коробок спичек из запасов Индии Макнайт. Индия стояла, устремив взгляд вдаль, туда где со страшным грохотом бились о рифы пенные волны. Она не оборачивалась, но напряженная линия ее плеч и спины говорила сама за себя: она, так же как и Джек, чувствовала смущение и неловкость ситуации. Им предстояла довольно странная ночь.
Тот поцелуй многое изменил между ними. Конечно, они и раньше знали, что их влечет друг к другу, отрицать это было бы смешно, однако оба немало потрудились, чтобы убедить себя в обратном. И вот все оказалось напрасно; их притворство растворилось в одном страстном поцелуе. Не помогли никакие уловки: ни ее надменность, ни их взаимная неприкрытая враждебность.
Теперь между ними все сильнее нарастало напряжение, сексуальность сквозила в каждом их слове или жесте.
— Вы не забыли о своем обещании? — мягко поинтересовался Джек и с улыбкой встретил ее взгляд, когда она нервно обернулась. В ее широко раскрытых глазах он прочел панический ужас. Джек уже видел ее в окружении голодных каннибалов, видел, как она лезла по проволочному мосту над пропастью, как тонула на банановом плоту, однако перспектива предстать перед ним в сорочке и панталонах, казалось, пугала ее куда сильнее.
Индия обхватила себя руками и поежилась, словно от холода, но Джек точно знал, что она вовсе не мерзнет.
— Я жду, когда вы разведете огонь.
Усмехнувшись, он кивнул и принялся за дело. Вскоре огонь уже полыхал вовсю — яркий и искрящийся.
— Хоть солнце и село, но жара-то еще не спала, так что бросьте вы свои уловки. К тому же, — Джек уселся поудобнее, — вот вам и огонь.
Индия судорожно сглотнула, на ее бледной шее дернулась тонкая жилка. Она неопределенно махнула рукой и спросила:
— А вы разве не пойдете… ну там… рыбу ловить или еще что-нибудь?
— Не раньше чем вы снимете мокрую одежду. — Джек поднялся, и она тут же отвела взгляд, уставившись куда-то повыше его плеча. Интересно, что она там увидела? Изо всех сил сдерживая улыбку, он спросил:
— Может, вам помочь?
Индия нерешительно посмотрела на него, дыхание ее стало частым и прерывистым, рот приоткрылся… и Джеку тут же захотелось коснуться ее губ кончиками пальцев, почувствовать ее горячее влажное дыхание. Должно быть, греховные мысли отразились на его лице…
— Немедленно отвернитесь! — потребовала Индия.
— Что?
— Вы меня слышали. Отвернитесь, я сказала.
— Если вы рассчитываете, что я всю ночь простою к вам спиной… — начал он.
— Конечно, нет! Просто я не могу раздеваться, когда вы так на меня смотрите.
Пожав плечами, Джек отвернулся. Последние лучи закатного солнца еще заливали песок золотистым светом, выхватывая из темноты красные буки и желтые орхидеи на краю леса; вечерний ветерок, едва касаясь его обнаженной кожи, тихо шуршал пальмовыми листьями. Вдалеке послышался крик кроншнепа, низкий, тоскливый…
— Поторопитесь, иначе кокосы будете собирать при свете луны, — заметил Джек.
Ответом ему был лишь шорох песка. Наконец она пролепетала:
— Все!
Он медленно повернулся.
Серебряная гладь воды в лагуне окрасилась нежно-розовым светом, отражая остатки закатного неба. Черные силуэты пальм мерно раскачивались, словно кружась в танце. Индия стояла, гордо вскинув голову, и в глазах ее читался вызов. Ее длинные темно-каштановые волосы разметались по плечам, нежная ткань сорочки и панталон, все еще влажная, льнула к ее телу, обрисовывая все выпуклости и изгибы. Глядя на нее сейчас, невозможно было представить, что это и есть та самая женщина, которую Джек встретил на Нойбренене. Куда подевалась чопорная и холодная шотландская путешественница, затянутая в корсет и замотанная в широкую шерстяную юбку? Перед ним стояла красивая соблазнительная женщина с округлой высокой грудью, пышными бедрами и стройными длинными ногами, словно созданными для того, чтобы крепко обнимать талию мужчины. В этот миг Джек так сильно ее желал, что его пронзила внезапная боль.
— Ладно, я пойду, — напрягшись, произнес он, судорожно хватая ртом воздух, — рыбы наловлю или еще чего-нибудь.
* * *
Вскоре Джек принес жирную морскую форель, поджарил на вертеле вместе с плодами хлебного дерева и разложил на импровизированные тарелки из листьев банана. Воду он набрал в близлежащем ручье и налил в половинки кокосового ореха.
