больнице, или те, кто не может обратиться туда за помощью из-за своих проблем. В частности, когда их ранили во время бандитских разборок. Государственная больница обязана сообщить о них полиции. А я просто помогаю. – Господин Ма взглянул на Чэня и добавил извиняющимся тоном: – Если они преступники, ловить их – ваша работа, старший инспектор Чэнь. Ко мне же они приходят как пациенты, поэтому я отношусь к ним как доктор.
– Понятно, доктор Живаго.
– Не надо меня так называть! – Господин Ма замахал руками, словно отгоняя невидимую муху. – «Укушенный змеей будет бояться и свернутого провода».
– Должно быть, раненые вам очень благодарны, – заметил Чэнь.
– По-разному, но, как в боевиках, они всегда обещают заплатить свой долг благодарности. – Господин Ма помолчал, перебирая бусины, затем добавил: – В наше время они на все способны, уж слишком у них длинные руки. Мне приходится им помогать, иначе у меня будут проблемы с торговлей.
– Я понимаю, господин Ма. Вы могли бы и не объяснять мне все это, но я должен попросить вас еще об одной услуге.
– Все, что угодно!
– Мы разыскиваем одну женщину, беременную женщину из провинции Фуцзянь. Ее может искать здесь и фуцзяньская триада «Летающие топоры», – много лет назад, окончив школу, она уехала из Шанхая. Если вы вдруг что-нибудь узнаете о ней, пожалуйста, дайте мне знать.
– «Летающие топоры»… кажется, с ними я еще не встречался. Ведь здешние края контролирует «Голубая триада», вы же знаете. Но я могу порасспрашивать знакомых.
– Ваша помощь будет для нас неоценимой, господин Ма, или, лучше сказать, доктор Живаго? – Чэнь встал, собираясь уйти.
– Тогда вы должны быть генералом, – улыбнулся господин Ма.
Кэтрин была заинтригована их разговором, особенно насчет доктора Живаго. Много лет назад мать подарила Кэтрин музыкальную шкатулку, которая исполняла «Песню Лары» из фильма «Доктор Живаго». После этого Кэтрин купила роман. Она с увлечением много раз перечитывала трагическую историю честного интеллигента, вынужденного жить в авторитарном обществе. Теперь Советский Союз почти совсем развалился, в отличие от Китая. Было нечто завораживающее в подоплеке их разговора, почти как свиток традиционной китайской живописи, в которой пустое пространство подчас подразумевает больше, чем само изображение.
Они возвратились в гостиницу уже около шести. Она слышала, как Чэнь отпустил Малыша Чжоу:
– Не надо меня ждать. Я вернусь домой на такси.
В комнате горничная уже все приготовила ко сну. Постель была раскрыта, окна задернуты шторами. На ночном столике у кровати стояла хрустальная пепельница и пачка сигарет «Вирджиния слимс», импортируемая роскошь, которая соответствовала ее статусу. Он помог ей усесться на диван, и она сказала:
– Благодарю вас, старший инспектор Чэнь, за все, что вы для меня сделали.
– Не стоит. Как вы себя чувствуете сейчас?
– Намного лучше. Мистер Ма хороший доктор. – Она жестом пригласила его присесть на диван. – А почему вы называете его доктор Живаго?
– Ну, это длинная история.
– Но на сегодня мы уже закончили с делами, верно? Так, пожалуйста, расскажите мне эту историю.
– Вряд ли она будет вам интересна.
– Я занималась изучением Китая. Что может быть для меня интереснее, чем рассказ о китайском докторе Живаго!
– Вам нужно как следует отдохнуть, инспектор Рон.
– Как сказал ваш секретарь парткома Ли, вы должны удовлетворять мои просьбы, старший инспектор Чэнь!
– Но если завтра вы заболеете, секретарь Ли взвалит ответственность на меня.
– Я же не могу сегодня погулять по набережной Вайтань, – взмолилась она с насмешливой серьезностью, но в глубине души ей действительно стало грустно. – Представляете, я весь вечер вынуждена буду провести в одиночестве, и не дома, а в гостиничном номере. Вы просто обязаны меня развлечь.
Возможно, он понял, как она себя чувствует, с больной лодыжкой, с расстроенной системой ян, одна в казенном номере, в незнакомом городе, где не с кем поговорить, поэтому уступил ее просьбе:
– Ну хорошо, только ложитесь поудобнее.
Она сбросила туфли, прилегла на диван и положила ноги на подушку, которую он протянул ей. Натянув платье на колени, она сочла, что ее поза достаточно скромна и прилична.
– Да, я совершенно забыл об инструкции господина Ма! – спохватился Чэнь. – Дайте-ка взглянуть на вашу лодыжку.
– Сейчас уже гораздо меньше болит.
– Нужно стереть мазь.
Когда повязку сняли, Кэтрин с удивлением увидела, что кожа на лодыжке стала темно-багровой.
– Когда мы были у господина Ма, такого не было!
– Эта желтоватая мазь называется «Хуанчжичжи». Она выносит внутреннее повреждение наружу, чтобы повреждение быстрее залечивалось.
Чэнь прошел в ванную и вернулся оттуда с двумя мокрыми полотенцами.
– Больше мазь не нужна. – Он встал на колени около дивана, стер мазь с кожи и помассировал ей лодыжку. – Ну как, больно?
– Нет, – покачала она головой, глядя, как Чэнь внимательно осматривает кожу, проверяя, не осталось ли на ней мази.
– Завтра вы снова сможете скакать, как антилопа.
– Спасибо. Ну-с, а теперь принимайтесь за рассказ.
– Может, сначала что-нибудь выпьете?
– Бокал вина, пожалуй. А что желаете вы?
– То же самое.
Он подошел к холодильнику, достал бутылку и вернулся к ней с двумя бокалами.
– Вы устраиваете мне настоящий вечер. – Она подперлась локтем и отпила глоток вина.
– Эта история началась еще в начале шестидесятых, – начал Чэнь, сидя на стуле, придвинутом к дивану, и глядя в свой бокал, – когда я учился в начальной школе…
В то время супруги Ма держали букинистический магазин. Мальчишкой Чэнь частенько забегал туда за комиксами. И вдруг как гром среди ясного неба разнеслась новость о том, что местные власти объявили их магазин «подпольным центром антисоциалистической деятельности». Обвинение основывалось на найденном на полке романе «Доктор Живаго» на английском языке. Господина Ма заключили в тюрьму и разрешили взять с собой только медицинский словарь. К концу восьмидесятых его освободили и реабилитировали. Старики не пожелали снова открывать букинистический магазин. Господин Ма решил завести аптеку лекарственных трав, о свойствах которых он получил основательные сведения, сидя в заключении. Он подал заявление о выдаче ему лицензии, но оно передавалось из кабинета в кабинет без всякого прогресса.
В то время Чэнь только начинал работать в полиции; естественно, таким, как он, не поручали дела о «реабилитации несправедливо осужденных». Однако, услышав о ситуации с заявлением господина Ма, он ухитрился замолвить за него словечко перед секретарем парткома Ли, и тому срочно выдали лицензию на право торговли лечебными травами.
Позднее Чэню пришлось как-то давать интервью корреспондентке «Вэньхуэй дейли», и он рассказал об иронии судьбы, когда благодаря «Доктору Живаго» господин Ма и сам стал доктором. К его удивлению, она опубликовала в газете статью под названием «Спасибо «Доктору Живаго». Эта публикация очень помогла популярности магазинчика господина Ма.
– Так вот почему он и его жена вам так благодарны, – сказала она.
– Я сделал очень мало, принимая во внимание, сколько им пришлось пережить за все те годы.
