– Понятно, старший инспектор Чэнь.
Затем он позвонил Пэйцинь, жене следователя Юя.
– Пэйцинь, это Чэнь Цао. Я в аэропорту. Извините, что пришлось так срочно отправить Юя в командировку.
– Вам не за что извиняться, старший инспектор Чэнь, это же ваша работа.
– Он звонил домой?
– Нет, пока нет. Думаю, он сперва позвонит вам.
– Он наверняка уже прибыл на место, живой и невредимый. Так что не волнуйтесь за него. Возможно, он позвонит мне сегодня вечером.
– Спасибо.
– Ну, будьте здоровы, Пэйцинь. Передавайте привет Циньциню и Старому Охотнику.
– Обязательно передам. И вам желаю здоровья.
Он жалел, что рядом нет Юя, его всегдашнего напарника. Сейчас бы они обсуждали с ним разные версии, хотя Юй не очень хотел браться за дело Вэнь – еще меньше, чем за расследование убийства в парке. Несмотря на полную несхожесть характеров и вкусов, они подружились. Чэнь несколько раз ходил к Юю в гости, и ему там очень нравилось, хотя следователь с женой и сынишкой ютился в одной комнате. Юй был гостеприимным хозяином, отлично играл в го, а Пэйцинь изумительно готовила и любила поговорить о китайской литературе.
Вернувшись в свое кресло, Чэнь решил почитать о нелегальной эмиграции из провинции Фуцзянь. Доклад был на английском, так как в Китае его запретили публиковать. Он успел прочитать лишь несколько строк, когда к соседнему креслу подошла молодая женщина с детской коляской. Это была очень миловидная женщина лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица и с легкой тенью под большими глазами.
– Английский? – сказала она, взглянув на бумаги у него в руках.
– Да.
Видимо, она решила сесть рядом, потому что заметила его материалы на английском.
На ней была длинная кофта поверх белого платья из легкой материи, полы которого взлетали вокруг ее длинных ног в сандалиях, когда она толкала перед собой коляску со спящим белокурым ребенком.
– Он еще не видел своего папу-американца, – сказала она по-китайски. – Посмотрите на его волосы! Такие же, как у отца, – совсем золотистые.
– Чудный малыш.
– Блондин! – сказала она на английском. Последнее время ходило много рассказов о смешанных браках. Спящий ребенок был очаровательным, но старшего инспектора покоробил подчеркнутый восторг матери по поводу цвета волос сынишки. Как будто она считала, что любое явление, связанное с Западом, достойно того, чтобы им гордиться.
Чэнь встал, чтобы сделать еще один телефонный звонок. К счастью, он нашел будку, которая принимала за междугородные звонки монеты. «Время – деньги». Данный лозунг в девяностых стал особенно популярным. В аэропорту он звучал особенно верно и актуально. Чэнь набрал номер товарища Хун Ляньсина, комиссара управления полиции Фуцзяни.
– Комиссар Хун, говорит Чэнь Цао. Товарищ секретарь парткома Ли только что передал мне дело Вэнь, но мне ничего не известно о ходе расследования. Я всецело полагаюсь на вас – вы, конечно, в курсе всей ситуации.
– Оставьте, старший инспектор Чэнь. Нам известно, что решение о вашем назначении было принято наверху. Так что постараемся всеми силами помочь вам.
– Для начала обрисуйте мне всю картину, комиссар Хун.
– В нашем районе незаконная эмиграция давно уже превратилась в настоящую проблему. А с середины восьмидесятых она еще больше обострилась. Благодаря политике «открытых дверей» люди получили доступ к западной пропаганде и стали мечтать о том, чтобы самим уехать в Америку и разбогатеть. На Тайване возникли целые преступные организации, которые занимаются контрабандной переправкой людей за океан. У них в распоряжении огромные современные суда, так что путешествие за океан стало доступным для желающих, а главное, очень доходным делом для гангстеров.
– Да, люди вроде Цзя Синьчжи стали крупными воротилами.
– Ну и к тому же им помогают местные гангстерские организации типа «Летающих топоров». Особенно по части выбивания долгов за перевозку с пассажиров.
– И сколько стоит такая перевозка?
– Тридцать тысяч американских долларов за человека.
– Ого! Да только на проценты от такой суммы можно жить припеваючи! Почему же люди идут на такой риск?
– Потому что уверены, что могут заработать такие деньги всего за один-два года. Да, честно говоря, и риск не очень большой – из-за последних изменений в нашем законодательстве. Если их поймают, то теперь уже не упрячут в тюрьму или в трудовой лагерь, а просто отошлют назад, домой. И потом на них не станут оказывать политическое давление. Так что последствия их не страшат.
– Да, в семидесятых им дали бы за это большой срок, – сказал Чэнь, вспомнив о том, что один из его учителей был упрятан в тюрьму только за то, что слушал по радио «Голос Америки».
– А еще один из благоприятных для беженцев факторов – вы не поверите! – это политика самих американцев. Вы думаете, что если там поймают незаконно прибывшего человека, то немедленно депортируют обратно в Китай, да? Как бы не так! Им разрешают оставаться сколько угодно и предлагают подать заявление о предоставлении политического убежища. Так что у нас огромные сложности. И если на сей раз американцам удастся привлечь Цзя к ответственности, это нанесет тяжелый удар по контрабанде людьми.
– Я вижу, комиссар Хун, вы в курсе всей ситуации. Мы со следователем Юем очень рассчитываем на вашу помощь. Не знаю только, добрался ли он уже до Фуцзяни.
– Думаю, уже добрался, но пока что мне не звонил.
– Я нахожусь в аэропорту, встречаю американку. У меня монеты кончаются, придется заканчивать разговор. Позвоню вам еще раз сегодня вечером, комиссар Хун.
– Звоните в любое время, старший инспектор Чэнь.
Разговор прошел гораздо более спокойно, чем он ожидал. Обычно местная полиция без энтузиазма сотрудничает с приезжими сыщиками.
Положив трубку, он снова взглянул на монитор. Время прибытия снова изменилось – самолет должен был приземлиться через двадцать минут.
4
Следователь Юй Гуанмин отправился в Фуцзянь вместо самолета поездом. По времени получалось почти одно и то же, зато поездом было дешевле. В управлении имелись определенные правила относительно расходов на транспорт. Командированному разрешалось присвоить себе половину разницы между стоимостью билетов на самолет и на поезд, что составляло довольно приличную сумму, если взять билет не в спальный вагон, а в сидячий, плацкартный. Получалось чуть больше ста пятидесяти юаней, на которые он рассчитывал приобрести для своей жены, Пэйцинь, электронный калькулятор. Она работала в ресторане бухгалтером, но дома до сих пор пользовалась обычными счетами, допоздна щелкая деревянными косточками.
Усевшись на деревянную скамью вагона, следователь Юй погрузился в изучение дела Вэнь. В папке было всего несколько документов, но, прочитав те, которые относились к началу семидесятых, Юй испытал эффект дежавю. В начале семидесятых они с Пэйцинь тоже входили в число представителей «грамотной молодежи».
Юй отвлекся от чтения, закурил и стал задумчиво следить за поднимающимися к потолку кольцами дыма. Настоящее всегда изменяет прошлое, но и прошлое изменяет настоящее.
Они с Пэйцинь учились в одном классе и, окончив шкоду в семидесятом – им было по шестнадцать лет, –
