отличаются, но результаты одинаковы.
— Намекаете на гипноз?
— Это и наркотики и намек. Я могу так заговорить человека, что он не будет отличать теплое от холодного, день от ночи. Я могу убедить его, что он слеп, глух и увечен. Я могу заставить его сомневаться в собственном существовании и внушить ему такое, что он уйдет из этого мира. Магия это, ответьте мне Лафарж, или наука?
— Вы упрямый человек, мистер Конвей. Как далеко должен я зайти, чтобы вы признали, что в этом мире есть вещи, которых вы не понимаете? — Лафарж нагнулся вперед. — Я могу убить вас. Вы знаете это?
— Да, я знаю это.
— И все равно отрицаете мои силы?
— Я отрицаю только существование магии. Я знаю точно, что вы делаете, и как вы это делаете. Я могу разрушить ваш заговор, Лафарж. И сделаю это без заклинаний, без смешивания зелий, свершения обрядов или вызова злых духов. Я могу сделать это сейчас.
— Невозможно! — вскричал Лафарж, и капли пота засверкали на его высоком лбу. — Моя сила слишком велика, чтобы ее можно было так легко разрушить. Я связал себя с ужасными тварями, и их сила — моя сила. Смири гордыню, человек, пока не поздно!
Он действительно верил в каждое сказанное им слово. Марк вслушивался в голос, полный убеждения, и думал, насколько близок этот человек к сумасшествию. Он сунул руку в карман.
— Вы не можете разрушить чары, связавшие вас, — настаивал Лафарж. — Только я могу сделать это с должными предосторожностями, необходимыми, если темные силы не отступят.
— Вы заблуждаетесь. — Медленно Марк вынул свою руку из кармана. Свет из окна заиграл на гладком лезвии, медной рукоятке кинжала. — Магией называется то, что вы хотите называть так. Я пришел сюда вооруженный собственной магией холодной стали. Прочь от холодильника, Лафарж!
— Нет!
— Прочь!
Терпение Марка кончилось, время вышло. Он грубо оттолкнул Лафаржа в сторону и открыл большую, покрытую белой эмалью дверцу. Зубы его обнажились в недоброй ухмылке от того, что было внутри.
Он увидел плоскую доску, покрытую линиями, знаками, символами, ни один из которых ему не был понятен. Он поднял ее с покрытой снегом полки и положил на стол. Что-то медленно двигалось по доске, и он раздавил это большим пальцем. Марк вспотел, несмотря на ослабевающий озноб. Пятно исчезло.
— Откуда вы узнали, что я боюсь пауков? — Его взгляд переместился с Лафаржа на Сандру. — Ах да, конечно, ты рассказала ему об этом.
Он задумчиво стал рассматривать доску.
Его фотография смотрела на него, окаймленная тающим снегом, полуприкрытая обрывком запачканного кровью платка и лоскутами половинки галстука. Здесь же были его волосы и обрезки ногтей. Вокруг фотографии на различных символах лежали камешки странной формы, высушенные семена какого-то растения, фрагменты тканей животных, которых он не мог определить.
Амулет Лафаржа.
Он сработал, Марк не мог этого отрицать. Каким-то образом, но не магическим, поскольку магия — это только имя, данное необъяснимому неизвестному, была установлена связь между ним и этой доской. Связь столь близкая, что он чувствовал холод от холодильника, ощущал ужас от паука, приклеенного за лапки к его глазу на фотографии.
Паука он видел в огромном увеличении, когда Лафарж проносил того перед его портретом.
Некоторые назвали бы это симпатической магией, но Марку было лучше знать. Это не имело ничего общего с демонами, заклинаниями, ритуалами, эзотерическими зельями, колдунами и ведьмами. Никаких мистических сил с непроизносимыми именами. Здесь было не более магии, чем в гипнозе или нахождении подземных вод с помощью ивовых прутьев. Это была чистая наука, довольно древняя, плохо понятная, но наука.
— Ты знаешь, что это такое? — он посмотрел на Сандру, игнорируя Лафаржа, стоявшего рядом с открытым холодильником. — Это относится к науке, к изучению которой люди только приступают. Парапсихологическая наука. Нам уже известно о том, что связь определенных символов и объектов имеет специальное значение. Ничего странного, если вспомнить, например, печатные схемы в радиоприемниках. Что это, если не связь специальных символов? Но разве можно назвать радиоприемник магическим, Сандра?
— Нет… — обронила она.
— Тогда почему мы должны считать эту вещь, просто еще не изученную, магической? — Марк протянул руку к доске и услышал резкое шипение от втягиваемого воздуха. Лафарж с широко открытыми от страха глазами напряженно застыл на месте. Марк жестом показал на него.
— Посмотри на него, своего мага и волшебника! Смотри, как он дрожит. Будет ли человек, обладающий бесконечной властью, бояться разрисованной доски, если он может то, в чем убеждает других?
Лафарж издал нечленораздельный звук.
— Чего вы боитесь?
Марк смотрел ему в лицо. Глубоко посаженные глаза с ненавистью смотрели на него, и пена выступила в уголках рта. Этот человек почти потерял разум от ненависти. Или это был страх?
Марк улыбнулся и с подчеркнутой неторопливостью срезал острый клинышек бороды Лафаржа. Немного помедлил с острием кинжала, нацеленным на мочку уха мага.
— Может, мне взять у вас немножко крови, Лафарж? Она мне может понадобиться в будущем. Не взять ли мне с вас пример запасливости? Значит ли Сандра для вас столь много, чтобы вы хотели произвести на нее впечатление?
Острие ножа коснулось мочки, на которой появилось пятнышко крови. Марк вытер его мягкой кисточкой из волос.
— Держитесь от меня подальше, Лафарж, — предупредил он. — Если вы не хотите, чтобы я вам показал
Он сделал шаг назад и засмеялся при виде стремительного бегства Лафаржа. Звук захлопнутой двери гулким эхом прозвучал в доме. Колдун теперь займется защитными заклинаниями, подумал Марк, и сказал об этом вслух. Сандре все это не показалось забавным.
— Что ты собираешься делать со всем этим, Марк? — она указала на доску.
— Сохраню ее. Буду изучать. Попытаюсь понять, как она устроена. Если Лафарж мог ее использовать, то смогу и я.
— Ты уверен?
— Не совсем. — Он вынул из кармана лист бумаги и начал на ней отмечать точное расположение на доске всех предметов. — Ивовый прутик дается не каждому, но все-таки метод работает. Их даже продают в качестве инструмента для поиска подземных источников воды. — Он закончил с записями и отложил бумагу в сторону. — Лафарж сможет наказать меня, если захочет. Но мне почему-то кажется, что он не будет этого делать.
— Да, Марк, он не пойдет в суд.
— Особенно с учетом того, что у него находится наверху.
Он потянулся, в первый раз с той вечеринки чувствуя себя в полном порядке. Какое блаженство чувствовать тепло, без проклятого пятна в поле зрения! Приятно также было сознавать, что он оказался прав, и что магия не существовала вне убеждения ее приверженцев. Лафарж натолкнулся на что-то, на фрагмент науки, которую не понял, отдав на откуп неизвестным демонам, а не законам природы. Он сказал об этом Сандре, но на ее лице появилось странное выражение.
— Что-нибудь не так?
— Нет, Марк, все в порядке. Просто… — Она беспомощно посмотрела на него. — Просто ты не доказал ничего. Вовсе ничего.
Ему бы следовало это предвидеть. Его опыт должен был подсказать ему, но он как слепой дурак просмотрел очевидное. Он пытался убедить ее в том, что магии просто не существует, что колдовство есть
