Она застонала, слегка покачивая головой; поблизости никого не было видно. Он нахмурился и огляделся, стреляя взглядом и напрягая слух. Ничего. Но все это показалось ему подозрительным. Так близко от ворот должны быть слышны крадущиеся движения осторожных людей. Должны быть слышны возгласы, крики отчаяния или победы и, может быть, вопли умирающих. Молчание и спокойствие было неестественным.
Он боролся с желанием присесть и отдохнуть. Казалось, целую вечность он бежал и останавливался, уклонялся и кружил, уходил от опасности и атаковал, когда атака была неизбежной. Его тело горело и болело от усталости. Глаза казались полными песка и пыли и были ненадежны. Дюмарест и Дераи шли с хорошим временем. До самого инцидента с брошенным камнем они шли с хорошим временем. У него сжимались кулаки, когда он думал обо всем этом. Человек, бросивший камень, не имел больше камней. Но необходимость нести девушку мертвым грузом сильно замедлила его продвижение. Отсутствие ее телепатического сотрудничества еще более замедлило его продвижение.
Он осторожно пошел вперед. Почти тотчас же он остановился, осознав, насколько стал уязвим с девушкой на руках. Он положил Дераи на землю, склонился над ней и перекинул ее через плечо, обхватив ее руку своей левой рукой и поддерживая за ноги. Горящая цифра над воротами внезапно изменилась на тройку.
Значит, цифра обозначала число оставшихся мест. Дюмарест еще раз осмотрелся и понял, что пора проявлять осторожность миновала. Слишком мало времени у них оставалось.
Он побежал, сильно отталкиваясь от земли, жадно глотая воздух, глазами, как стрелами, прощупывая все впереди и по сторонам. Кровь гудела у него в ушах, пот заливал глаза. Будто стальные когти вцепились в легкие Дюмареста; его тело поглощало кислород быстрее, чем он успевал вдыхать его. Темнота застилала глаза. Спотыкаясь, он бежал вперед.
Человека, который перепрыгнул через что-то лежавшее на земле и помчался дальше, не замедляя хода, он заметил как раз вовремя. Вторая фигура лежала, рухнув на бок. У третьей он остановился, инстинкт прячущейся опасности обусловил его рефлекс, заставивший его упасть поодаль прямо в грязь.
Ничего. Ни крика. Ни выстрела. Не было даже мягкого топота ног или свистящего затрудненного дыхания. Только пульсация крови в голове и горящая агония в груди.
Он быстро осмотрел человека. Тот был мертв без видимой причины. Чистый затылок, никаких пятен на горле, ни одного синяка на теле. Никакого пореза, укола или ожога. Он просто умер.
Дюмарест почувствовал, как по телу пробежали мурашки, примитивное предупреждение об опасности. Он быстро подхватил девушку и бегом кинулся к воротам. Когда он приблизился к ним, число изменилось, лампочки высвечивали огромную цифру два. Тропинка перед ним протянулась в бесконечность, ворота, казалось, отодвигались по мере того, как он к ним приближался.
Наконец он достиг их, упал в проем коленями в грязь; девушка скатилась с его плеча; оскорбленные легкие заполняли его грудь болью.
Борясь с нахлынувшей тьмой, которая угрожала поглотить его, Дюмарест услышал грохот и стук опустившейся позади него двери.
Глава 13
Сначала он увидел обувь, коричневую с желтым форму, холодный взгляд опустился на его лицо.
— У вас был нож, — обвинил его стражник. Он перевел взгляд на рукоятку ножа, торчавшую из обуви. — Проносить оружие в зону запрещено.
— Я нашел его. — Дюмарест поднял голову, болезненно стал подниматься на ноги. Он допустил ошибку. Ему следовало выбросить нож, перед тем как пройти через ворота. Ошибка может оказаться серьезной. — Я нашел его, — повторил он. — Я входил без ножа. Вам известно это. Вы сами меня обыскивали.
— Это правда, — стражник стоял, размышляя. — У входных ворот отмечались беспорядки, — сказал он. — Один человек был убит. Вы договорились с ним, чтобы он вам кинул нож.
— Может, мне, а может — кому-то другому, — согласился Дюмарест. Значит, Жако мертв. Он знал, что идет на риск.
— Если это ваше бесчинство, — сказал стражник, — вы будете дисквалифицированы. Вас сожгут за нарушение правил.
— Я нашел нож, — настаивал Дюмарест. Тяжелым взглядом он смотрел на стражника в коричневом и желтом. — Нашел в зоне. Можно ли меня упрекать за то, что я воспользовался им?
Стражник колебался, он перевел взгляд на девушку.
— Есть сомнение, — согласился он. — С ножом вы могли иметь преимущество. Но считайте, что отныне вам вход на Фолгоун заказан.
Он ушел, и Дюмарест посмотрел ему вслед. Высокий, высокомерный, имеющий право карать и миловать. Он огляделся. За барьером, глядя на ворота, стояла толпа: все ждали своих участников. Из-за барьера вышла маленькая группа — те, кому повезло. Среди них Дюмарест заметил Блейна.
До его слуха донесся шум воды. Узкий ручей бежал по каменистой земле — узкая граница между Дюмарестом и растительностью. Он поднял девушку и пошел к ручью. Осторожно положив Дераи на землю, он погрузил голову, руки и плечи в ручей. По сравнению с душной атмосферой вода была холодна как лед. Он окунулся в ручей целиком, смывая грязь, кровь и болотные пятна с тела. Резкий холод объял его, заставил задохнуться, прогнал усталость. Дюмарест вернулся к девушке отнес ее к ручью, обмыл ей лицо и синяк на виске.
— Эрл. — Она пошевелилась, отдернула голову от холодного соприкосновения и открыла глаза. — Эрл!
Он почувствовал в ней страх, невысказанный страх.
— Все хорошо, — успокаивал он ее, — все кончилось. Мы победили. Мы уже вне зоны и в безопасности.
Дераи расслабилась, читая его мысли и не сомневалась, что он говорит правду. Она подняла руки, обвила ими его шею.
— Эрл, — шептала она, — дорогой мой. Я тебя так сильно люблю.
Он поддерживал ее, благоговея перед ее красотой, длинными, стройными линиями тела, серебряным чудом волос. Он почувствовал необычную умиротворенность. Здесь, в ее объятиях, было все, чего он когда-либо желал, все, чего он когда-нибудь мог пожелать.
Донеслись звуки чьих-то шагов. Перед ними остановился Блейн.
— Вы победили, — сказал он. — Я рад. — Он подождал, когда они встанут на ноги. — Все победители отправились в лес, — сказал он. — Мы остались одни.
— В лес? — Дераи нахмурилась. — Зачем?
— Там будут оглашать места. Ниже по течению есть мост, — сказал Блейн, — но я думаю, что мы легко сможем переправиться и здесь.
Он перепрыгнул через ручей и подождал, пока они присоединятся к нему. Вместе они посмотрели, что находится впереди.
Там во множестве росли, как и говорил Нотто, чахлые деревья и кусты; огромные стручки лежали почти на самой земле, некоторые вскрылись, некоторые оставались закрытыми. Дюмарест пошел, волоча ноги и взрыхляя грязь носками обуви, потом нагнулся, зачерпнул ее ладонью и пропустил сквозь пальцы. Почва была жирная, черная, богатая перегноем. Сбалансированная плодородная почва. Он посмотрел назад, на стену операционной зоны; логика всей системы стала ему понятна. Соревнующиеся не просто вкладывали деньги — умирая они обеспечивали плодородие почвы.
Он посмотрел вверх, на крышу, выгнутую аркой высоко над головой, на отблески далеких огней, затем опять на растения. В воздухе стоял запах джунглей, тропическое буйство частью приятных и частью горьковатых запахов. Стоявшая рядом с ним Дераи взяла его за руку.
— Я слышу их, — прошептала она. — Но они мыслят так быстро! Ужасно быстро.
Дюмарест сцепил свои руки с ее руками.
— Растения?
— Нет, люди. Но они мыслят так быстро. Очень быстро, — пожаловалась она. — Я не могу уяснить себе все детали. Это как бесконечный шум.
Субъективная галлюцинация, припомнил он. Год, спрессованный в день. В закрытых стручках находятся
