Исы с такой отчетливостью, словно был написан на бумаге.
Встретиться нужно в безлюдном месте, лучше вечером. Вызвать Султана из дома или из шашлычной, где он часто бывает, и отвести в сторону. Он удивится:
– Ты почему все время оглядываешься, будто за тобой следят? Кого боишься? Ты со мной, тебе некого бояться.
Иса скажет:
– Не нужно, чтобы нас видели вместе.
Султан скажет:
– Раньше ты такого не говорил.
Иса скажет:
– То было раньше. Сейчас все изменилось.
Султан спросит:
– В чем дело?
Тут он сам увидит фингал или Иса ему покажет. Он скажет:
– Кто это тебя?
Иса ответит:
– Прессовали в ментовке.
– В нашей? – спросит Султан недоверчиво.
– В осетинской, в Чермене, – ответит Иса.
Султан насторожится, прикажет:
– Рассказывай.
Иса расскажет. Все как было. Как ехал после совещания, как его задержали на блок-посту на черменском круге, как привели в кабинет, как милицейский подполковник суетливо вышел. Тут и придумывать ничего не придется. Опишет майора, подробно опишет штатского со шрамом на губе. Только превратит Тимура в фээсбэшника в высоком чине, не ниже полковника. Почему в высоком чине? Потому что милицейский подполковник вел себя перед ним, как шестерка.
Султан помрачнеет, раздраженно бросит:
– Короче! Чего от тебя хотели?
– А вот это самое главное, – ответит Иса, – Почему я к тебе и пришел.
В его версии все будет выглядеть так. После взрыва на центральном рынке Владикавказа осетинскую милицию и спецслужбы подняли на ноги, активизировали всю агентуру, ищут хоть какую-нибудь зацепку. Зацепку нашли пока только одну. Экспертиза показала, что рванул пластид, примерно четыреста граммов. Откуда пластид? Может, из Чечни. Может, из Ингушетии.
– Понимаешь, о чем я говорю? – прервется Иса.
– Нет, – ответит Султан. – Это не мои дела.
– Мы-то знаем, что не твои, – согласится Иса. – Но они думают, что твои. У них была информация, что через тебя идет взрывчатка, какая-то сука стукнула. Только не говори, что среди ингушей нет предателей. Везде есть. Может, тут и не предательство. Просто кто-то что-то заметил, кому-то что-то сказал, так и пошло. А ты знаешь, как в гэбухе собирают информацию – по крошке. А потом анализируют. Про себя точно могу сказать – кто-то из беженцев сболтнул, что я помогаю сбывать ковры. А где ковры, там может быть и другое. Поэтому за меня и уцепились.
– А я-то при чем? – может спросить Султан.
– Все знают, что мы знакомы.
Он все-таки заподозрит неладное:
– И они все это тебе так сразу и выложили?
– Сразу! – обидится Иса. – Ничего они не выкладывали. Сам догадался по их вопросам. Было время подумать – часа три со мной майор работал. Опытный, сволочь. Все по почкам бил, чтобы следов не осталось. Знал бы ты, что сейчас после меня в унитазе. Вместо мочи – кровь!
– А фингал откуда? – может спросить он.
– Промахнулся! – не без вызова ответит Иса.
Султан задумается, потом скажет:
– Херня все это. На меня у них ничего нет.
– Не въезжаешь, – укорит Иса. – Да им без разницы, есть что-нибудь на тебя или нет. Им нужно на кого-то повесить теракт. И ты вполне подходишь. Сидел? Сидел. Ингуш? Ингуш. И в Пригородном районе, небось, успел пострелять. Чего еще надо? А доказательства найдут. И свидетели будут. Ты что, не знаешь, как они работают?
– Знаю, – вынужден будет признать Султан. На всякий случай спросит: – Ты хочешь сказать, что за три часа меня не заложил?
– Тебя когда-нибудь по почкам херачили? – огрызнется Иса. – Тут не тебя, отца родного заложишь. Заложил бы, если бы мог так, чтобы себя не замазать. Как-то не светит мне получить пожизненное за соучастие в теракте.
