впрочем, меня это не смущало. Ее присутствия в школе с головой хватало, чтобы я летал, типа, по воздуху, как бестолковый воздушный змей. А если ее, не дай Бог, не было на занятиях, весь мир мигом становился серым, будто я превращался в дальтоника. Мое счастье оказалось недолгим. Оно длилось с полгода, типа, пока, одним черным днем Наташа не ушла из школы под руку с другим мальчиком. Он был на год старше меня, выше на голову, и он нес ее портфель. Он проводил ее до парадного, типа, а на следующее утро вся школа гудела – Наташа и Сережа Бубликов гуляют вместе. Горе мое не знало границ. Я чувствовал себя хуже банкира, обнаружившего взломанным свой самый лучший сейф. Жокеем, у которого цыгане увели скакуна. Капитаном наскочившего на риф чайного клипера. Я беззаботно плыл под парусами, пока обломок коралла не вспорол обшивку на днище. Я считал себя обманутым, Бандура, хотя не получал от нее ровным счетом никаких обещаний. Я лепил статую, не смея на нее дыхнуть, пока Сережа Бубликов не разбил ее вдребезги, как какую-то никчемную ледышку. – Атасов перевел дух. – Наступил ногой и пошел дальше. И даже ничего не заметил. Ревность сводила меня с ума. Через неделю в кинотеатре «Нивки» должен был начаться показ «Клеопатры».[78] Два билета лежали в моем кармане… Ты знаешь, типа, если хорошо поискать, они и сейчас где-то валяются.
– Ты их сохранил?
– Билеты как раз из тех вещей, которым заваляться в дальнем ящике стола – проще простого. Два крохотных кусочка зеленой, похожей на промокашку бумаги, Бандура. Вот, типа, и все, что у меня осталось…
– А она знала о том, что нравится тебе? – спросил Андрей, для которого бурные школьные страсти были недалеким прошлым. Вчерашним днем, можно сказать.
– А Бог ее знает. Я думаю, да. Обыкновенно женщины умеют это чувствовать, хотя она и была только совсем юной девчонкой. Все мы были детьми, Бандура.
– Она была красивой?
Атасов грустно улыбнулся.
– Для меня, Бандура, она была самой лучшей девушкой на Земле. Мисс Атасов-78… Ну, так вот. В девятом классе она встречалась с другим парнем, к десятому нашла себе третьего. А я успел убедиться, что интересую ее не более догорающего в пепельнице сигаретного окурка, типа. Мои чувства стали ей известны. Полагаю, ситуация со мной ее даже забавляла. К семнадцати подростковая испарилась, я знал, что от девушки можно добиться большего, нежели права таскать портфель с учебниками. Я хотел ее до зубной боли, но мое желание приносило мне одни сплошные мучения. Тогда я и решил податься в армию, чтобы пробрать ее хотя бы чем-то. Я был чертовски наивен, Бандура, полагая, будто удалюсь гордо, в бряцанье штыков и портяночную вонь, типа, а она еще вспомнит обо мне, смахивая украдкой слезу по вечерам. Проблемы индейцев трогают одних индейцев, Бандура, но я еще не знал этой замечательной истины. – Атасов усмехнулся. – Хуже, чем сам себе сделаешь, никто тебе не сделает. Такая поговорка была в ходу у моего деда, и я получил возможность на практике убедиться в справедливости его слов.
– А как Наташа отнеслась к тому, что ты ушел в армию?
– Никак, типа, не отнеслась. Мой красивый и глупый жест пропал втуне, потому что моего ухода она просто не заметила.
– И вы больше никогда не виделись? – Андрея охватило разочарование.
– В том-то и дело, что нам довелось встретиться. Не забывай о том, с чего я начал. Я начал с боли в яйцах и намереваюсь к ней вернуться. Случилось это гораздо позже. И совсем, типа, в иных обстоятельствах.
– Мой небосклон, типа, – продолжал Атасов, опрокинув очередной стакан, – надолго заволокло серыми нудными буднями. Или серо-зелеными, учитывая окруживший меня хаки. Прошло четыре года, и я позабыл о Наташе. На четвертом, типа, курсе меня пригласили на вечеринку.
– Где ты повстречал ее?
– Не гони лошадей, Бандура, – рассудительно проговорил Атасов. – Вспоминать молодые годы – все равно, что перебирать безделушки из заброшенного лет двадцать назад в чулан чемодана. Это совсем не то, что разыскивать поутру брелок автомобильной сигнализации. Тут спешить не годится, типа. Прошлое не имеет обыкновения истекать. Оно уже состоялось. Так, типа, или иначе. К нему можно возвращаться, или нет, оно один, типа, черт – никуда не денется. И вот что забавно – ты ощущаешь запах, вкус, но ни к чему не в силах притронуться… Ты слышишь голоса, типа, но они – как эхо. И не единого слова не разобрать.
– Так вот, типа. Девчонки у меня не было. В текущий, типа, момент. То есть, мне случалось бывать с женщинами, все, типа, что ты имеешь в виду, судя по твоей похабной улыбочке, я уже познал. Но ни одна меня не зацепила, что ли. То ли девушки были не те, то ли я чересчур переборчив. Некрасивых женщин нет, бывает мало водки, так, кажется, говорят. На вечеринке – я уж, типа, и не помню, в чьей квартире, крутилась целая толпа девчонок, или телок, как мы их называли. У большинства желание закадрить офицера было написано на лбу фосфоресцирующей, типа, краской. В те времена курсанты котировались высоко. Лейтенантские двести пятьдесят рублей – это тебе не сто десять в народном хозяйстве. Сразу – квартира, на худой конец, комната в малосемейке. Мужа одевает армия, плюс паек, так что трать на шмотки, пока харя не треснет. А повезет, так и заграницу вырвешься. И потом, жена офицера, почти всегда домохозяйка. Остальные-то женщины при Союзе в большинстве своем работали. К тому же, если станет грустно, всегда есть, кем вакуум заполнить. Изголодавшихся мужиков под рукой… – Атасов сделал такой жест, словно хотел объять необъятное. – Я никого не хочу обидеть, Бандура, поэтому скажем так, за особую популярность среди дам слабаки с гражданки прозвали нашего брата, молодого офицера, санитаром города. А так это, типа, или нет, не мне судить. Люди, как ты уже убедился, везде встречаются разные.
– И вот, среди прочих леди, Бандура, я увидел свою Наташу. Мою, типа, свечку на ветру. Мечту юности. Время для меня остановилось в тот момент. Звуки, Бандура смолкли. Шум, гам, суета с толкотней, бутылки на столе, запах лука и майонеза от салатов, табачный дым из кухни, все отступило на задний план, а потом вообще померкло, словно изображение на телевизионном экране, если выдернуть вилку из розетки. Я обнаружил ее повзрослевшей, открывшей для себя косметику, чего раньше за ней не водилось. Впрочем, Бандура, в моей школе работала завучем некая Людмила Алексеевна. Так вот, она вполне могла взять любую девчонку за руку, отвести в туалет и окунуть головой в умывальник. За помаду, типа, так что и губ никто подкрашивать не смел.
– Все, Андрюша, казавшееся мне усопшим, возродилось в один миг, и меня как будто заморозило.
Атасов тоскливо вздохнул.
– Из ступора меня вывел дебил из второй роты. Я его почти не знал. Оценив мой интерес, дебил
