Бандура потихоньку обернулся. Они успели проскочить мимо патруля метров семьдесят. Один из милиционеров оставался в кабине, другой, тот самый, который палкой махал, переваливаясь с ноги на ногу, медленно приближался к ним. Злой и большой, как какой-то чемпион по сумо. Дождь припустил сильнее.
Поначалу до Андрея долетали только обрывки отдельных слов:
– Здра… мла… лейт… нт… чик… почему нару… ем?..
– Виноват, тов… лей… нант… что… я… ил?..
Скосив глаза к зеркалу заднего вида, Андрей увидел стандартную картину, в которой проштрафившийся водитель распинался вовсю, разводил руками в разные стороны, пританцовывал и заискивающе улыбался, будто попавшийся на горячем пионер.
Страж порядка нависал над ним, как утес. Потом оба двинулись к «москвичу». Страж – неторопливо, важно, по прямой, водитель – следом за ним, кругами. Борец сумо медленно обогнул машину, брезгливо поглядел в салон. Техпаспорт и права Мальдини он держал зажатыми в кулаке, больше напоминающем качан капусты. Мальдини скакал вокруг, кидая на отобранные документы исполненные мольбы взгляды.
– Это где так стекла тонируют? – враждебно поинтересовался патрульный. Мальдини что-то промямлил.
Гаишник шагнул к «Москвичу» и требовательно постучал жезлом по стеклу пассажирской двери:
– Ваши документы, пожалуйста…
– Стой, мусор и не дергайся! – голосом демона из загробного мира зарычал Андрей. – Одно, сука, движение, и я тебе кишки на мундир намотаю!..
Любчик как-то сразу осел.
– И морду бодрую сделай, падло! Если жить хочешь.
Любчик хотел. Безо всяких вопросов даже.
– Мальдини! – резко приказал Андрей. – Капот открой в своем тарантасе.
Таксист вышел из комы и немедленно выполнил полученный приказ – задрал капот к небу.
– Теперь оба встали перед капотом, – продолжал распоряжаться Андрей, почувствовав себя хозяином положения.
– Делаем вид, что номера изучаем. Шнеле, сволочи!
Сам плавно и как можно более непринужденно выбрался из кабины, чтобы присоединиться к жертвам. Андрей по-прежнему широко улыбался. От этой улыбки лицо Любчика сделалось творожным.
– Мальдини, – Андрей встал за широкую спину Любчика, – закрывай капот, садись в машину и сдавай задом ко второму менту. Только мед-лен-но.
Таксист не заставил повторять дважды. Он действовал с четкостью хорошо отлаженного автомата. Андрей нарадоваться не мог.
– Пошли, толстый, – зашипел Андрей, толкая офицера стволом промеж лопаток, – с другом своим познакомишь. Но помни, скот – чуть что, я тебе в брюхо столько свинца наширяю, хрен высрешь!..
Они двинулись обратно: чинно, словно похоронная процессия.
Бандура шел позади. Немного притормозил, скользнув взглядом по округе и замер, глазам своим не веря.
– Стоять!
– Ага, – Любчик встал, как вкопанный.
– Чей это дом?! – задохнулся Андрей, потрясенный увиденным.
– Который? – проблеял Любчик.
– Справа, козел! С золотым «Ягуаром» во дворе.
– Это… это… – смешался Любчик, – …Бонифацкого Вацлава… – наконец, выдавил он.
– Вот это да!.. – только и сказал Бандура. – Вот так удача!
Они зашагали дальше, и вскоре подошли к патрульной машине. Таксист уже стоял там, переминаясь с ноги на ногу. Старший лейтенант по-прежнему сидел в кабине, поглядывая на всю троицу хмуро и несколько озадачено. Бандура угрем скользнул к двери и сунул ствол под нос старшему лейтенанту.
– Ну! – заскрипел он. – Давай, герой!..
Пистолет Любчика Андрей изъял из кобуры пятью минутами раньше, всунув в задний карман собственных брюк.
– Пушку сюда! – рявкнул Андрей, не дождавшись проявления геройства. – Живо, дебил! Считаю до трех, два уже было!
Вардюк заиграл желваками, но пистолет все же отдал.
– Жирный, – скомандовал Бандура, – мухой сел на переднее сиденье.
Любчик, шатаясь, подчинился.
– Мальдини – на заднее! – злобно процедил Андрей. Открыл дверцу и уселся рядом с таксистом. Никто
