– Спросил, блин, у больного о здоровье. Я и в Киеве, бывает, сам не знаю, куда прусь…
– Тогда направо, – отозвался водитель, заворачивая мотоцикл в ответвление от главной дороги.
– Твой братишка с адресом не прогнал?! – выкрикнул Валерий. Они оказались на узкой живописной дороге, плавно спускающейся к морю. Справа и слева потянулись аккуратные заборчики. За заборами виднелись виллы. Одна симпатичнее другой, другая – третьей, и так – до самого моря.
– Не прогнал братишка твой с адресом, спрашиваю? – снова закричал Валерий. Адрес полученный им в Киеве, совершенно не совпадал с тем, который раздобыл двоюродный брат Вовчика. Это обстоятельство не давало Валерию покоя.
– Ты думай, зема, что говоришь! – обиженно отозвался Вовчик. – Я ж говорил, братан у Грачей в бригадирах ходит. За базар отвечает. Слов на ветер не кидает. Раз назвал адрес – значит – верняк. По- любому.
Валера сделал скептическое лицо.
– Ага, блин. Скоро проверим, какой такой верняк…
– Я не врубаюсь… – всерьез разобиделся Вовчик. – Ты чего, зема? На брательника пургу гонишь? Грачи – люди серьезные.
– Все вы блин, серьезные, пока в репу не заехать.
Вовчик насупился и на какое-то время умолк. Судя по раскрасневшемуся лицу, внутри Вовчика бушевали страсти, пока его не прорвало:
– Ты, зема, опух, да? Обарзел конкретно? Вчера, когда в райотделе томился, таким деловым не был! Если б не моя родня, ты бы и сейчас на нарах загорал. Вообще, блин…
Вовчик энергично покрутил у виска.
Минуту они проехали молча.
– Да ладно, блин, – примирительно заговорил Валерий, для верности шлепнув приятеля по плечу. – Не обижайся, Вован. Это я так…
– Задрал.
– Ну не психуй. Накипело, блин, за вчера…
– Вот и кипел бы в камере, – несколько спокойнее, но все еще оскорбленно бросил Вовчик. – Ты, Протасов, каким в армии был, таким чертом нахальным и остался. Точно тебе говорю.
Валерию по существу возразить было нечего. Вовчику и его херсонским родственникам он действительно оказался обязан многим. Свободой – самое малое, а не исключено, что и жизнью.
Накануне – ранним утром, не доехав до крымской границы какой-то сотни метров, он основательно влип на милицейском КП. Влип, что называется, по самые уши.
Неприятности у Валерия начались вроде бы с мелочей. Машину остановили для обычной проверки документов. Документы были в полном порядке, и он беспечно махнул товарищам –
– Перебитые!.. Что тут спорить?! – зарычал на Валеру мордатый капитан, выступавший, очевидно, за главного.
– В угоне машина, – высказал предположение старший сержант.
– Беспредел, блин! – возмутился Протасов, нашаривая в кармане бумажник.
Валерий утроил сумму, но, к его немалому удивлению, если не сказать шоку, это привело к еще более тщательному осмотру джипа. К обыску, грубо говоря. В багажнике было обнаружено внушительное помповое ружье, захваченное Протасовым из Киева наряду с насосом, домкратом и баллонным ключом.
– Ого! – обрадовался мордатый капитан. – Так, значит… Валерий Викторович?.. Интересно…
Протасов пробовал рассказать милиционерам историю о своей сверхъестественной страсти к охоте, но слушать его не стали.
– Надевай браслеты, – скомандовал капитан сержанту. – А джип… это… на штрафплощадку.
Предложение Валерия удесятерить сумму вызвало обвинение в даче взятки, после чего Валерий немного перепугался.
– За козлов нас считаете? – злобно вопрошал мордатый капитан. – Все продается, все покупается? Так, что ли?
Валерий не сдержался и подтвердил, что да, именно так дела и обстоят.
В результате столь опрометчивого заявления на Протасова надели наручники, после чего ему крепко досталось прямо в помещении поста. Время было ранее, машин на дороге не было. Через час за Протасовым прибыл «бобик». В «бобике», увезшем Валерия в райотдел, ему досталось вторично. Он отвечал, как только мог, и в райотделе его ожидал «теплый» прием. К обеду Протасов чувствовал себя боксером, выдержавшим все двенадцать раундов против Майкла Тайсона. Или его тренировочной «грушей».
Примерно в пятнадцать ноль ноль его, с заведенными за спину и скованными «браслетами» руками, повесили на стальной лом. Точнее, лом вставили под мышки Протасову, а затем, врезав под оба колена, повалили ничком между двумя письменными столами. Протасов повис на импровизированной дыбе, будто запорожский казак, угодивший в плен к туркам. Четверо милиционеров от души пинали Протасова сапогами. Протасов ругался, на чем свет стоит. К четырем пополудни побои начали перемежаться вопросами. Очевидно, мучители связались со своим невидимым начальством и получили новые вводные.
