Когда год назад из Туруса стали во множестве пребывать перехваченные с торговых судов словенские рабы, лишь половина из них убыла дальше в свои родные края. Те, кто остался, жили в основном попрошайничеством, отрабатывая еду нехитрой колкой дров и перетаскиванием тяжелых грузов. Некоторые поступили на службу за те же харчи к зажиточным липовцам и семейным войсковым вожакам. Большинство же из них первую зиму провели ночуя со скотиной в хлевах и конюшнях. Сейчас предстояла вторая подобная зимовка, вот только бездомников стало в два раза больше, чем прежде, к ним еще прибавились сотни ополченцев, не захотевших уходить в родные селища.
— Сколько за лето срубили новых изб? — спросил Дарник Фемела.
— Девяносто. Тридцать отправили в лечебницу, шестьдесят развезли по вежам, — отвечал наместник.
— Сколько в городе лишних коней, без запасов овса и сена?
— Три с половиной сотни. — Ромей знал любовь князя к точным числам.
— Завтра вторую крепостную смену на отдых не отпускать, — распорядился Молодой Хозяин.
Назавтра по всему городу стоял крик: гриди второй крепостной смены отлавливали в посаде бездомников и волокли на Войсковое Дворище. Под горячую руку попадались и те, кто служил в богатых домах.
Всего на Дворище согнали больше трех сотен рабов. К ним вышел князь. Стоял, облокотившись на перила крыльца, и молчал. Под его взглядом установилась напряженная тишина.
— Теперь вы больше не рабы, а войсковые закупы, — объявил им Рыбья Кровь. — Полсотни домов в сторожевых вежах ждут вас. Вы будете жить по пять-шесть человек в одном доме. Кому не понравится, может взять топор и до снега срубить себе отдельную избу. Кто самовольно уйдет оттуда в первый раз, получит двадцать плетей, во второй — будет повешен. Все ясно?
— Да какой же ты освободитель после этого! У хазар в рабстве лучше, чем у тебя! — раздался чей-то истошный крик. — Ты же всех нас отпустил на свободу!
— Вы и сейчас можете идти на свободу, — вынес приговор Дарник. — Заплатите в казну тридцать дирхемов и идите.
— А те, кто без этой виры ушел, те как? — завопил следующий бездомник.
— Они оказались поумнее вас.
— А я у хозяина работаю, то как? — спросил более спокойный голос.
— Если хозяин заплатит за тебя тридцать дирхемов, то можешь остаться.
— Да нет нигде такого закона — над свободным человеком измываться! — Из толпы к крыльцу выскочил тщедушный мужичонка и картинно разорвал на груди рубаху, маленький ошметок грязи попал князю на грудь. Многие испуганно ахнули, зная, что Рыбья Кровь совершенно не выносит прикосновений к себе посторонних людей, а уж тем более брошенных комков грязи.
Дарник чуть щелкнул пальцами. Двое арсов подскочили и схватили мужичонку. Гриди, стоявшие по периметру двора, обнажили мечи. Толпа отшатнулась. Несколько мгновений — и, суча ногами, мужичонка уже болтался в петле. Все оцепенело смотрели на его раскачивающееся тело.
Так осуществлял Дарник свой замысел по обеспечению своего войска дармовой трудовой силой. Прежде чем закупов под охраной на телегах отправили в дальние вежи, всех старательно переписали с отметкой места, куда направили.
Корней ерничал:
— Вот она, настоящая княжеская ласка. Не боишься, что в вечевой колокол ударят?
Ему вторил Фемел:
— А не побегут ли от твоей крутости те смерды, что вышли к нам из лесов?
— Лишь бы побежали из Липова остальные бездомники, — говорил Дарник.
В самом деле, многие из спрятавшихся рабов вспомнили, что рядом находятся более «добрые» княжества, и поспешили отправиться в Корояк и Остер.
Следом за бездомниками из города потянулись пятьдесят сыновей коренных липовцев: им князь определил служить в дальних вежах.
— Пусть узнают, что такое воинская служба, — решил Молодой Хозяин.
Некоторые из липовцев пытались откупиться или выставить вместо себя другого родича, но князь был непреклонен:
— Не беспокойтесь, остальные тоже послужат. Лишней эта наука ни для кого не будет.
С рабынями было проще. В городе давно ощущалась нехватка женщин, поэтому все пленницы и освобожденные рабыни быстро находили свое пристанище. Чтобы пополнить войсковую казну, Дарник назначил за каждую рабыню виру в десять дирхемов, говоря, что столько стоит одна доставка их в Липов. От владельцев, которые не смогли заплатить и этого, рабынь перевели в княжеские мастерские.
Привезенные дети-сироты шли по одному дирхему за каждого и тоже, в случае неуплаты приемными семьями, переводились в княжеский приют.
Для избыточных трофейных лошадей Рыбья Кровь устроил «скачки смерти», как назвали это липовцы. Лучшие подростки-наездники прогоняли их дюжинами по двухверстному кольцу, и пришедшая последней лошадь тут же отправлялась на скотобойню. Цена на конину тут же сильно упала, и ее просто отвозили для войсковых закупов на дальние сторожевые вежи.
Так проводил Дарник подготовку к своей четвертой зимовке в Липове.
10
Всеслава из насильственного гостевания в Арсовой Веже вернулась еще более отстраненная и замкнутая, чем прежде. Дворовые наушницы с удовольствием расписывали ей, как князь без нее ожил, принимая Шушу с Голованом, навещая Черну и Зорьку, как был бодр и неутомим в своих каждодневных делах.
— Нашли, кто стрелял? — В ее первом вопросе мужу сквозила легкая издевка.
— Завтра найдут, — пообещал Дарник.
Назавтра арсы действительно притащили купеческого слугу, бывшего ополченца, который хвастал в питейном доме, что это он стрелял в князя.
— Дело касается меня, поэтому я судьей ему быть не могу. Суди его ты, — заявил Молодой Хозяин жене, отведя себе роль стороннего наблюдателя.
Всеслава, подозревая подвох, принялась подробно расспрашивать, что видел обвиняемый на дороге, с кем ехал князь, во что был одет, какой масти был его конь. Купеческий слуга тотчас стал путаться, ошибаться, говорить наугад.
— Это не мог быть он, — вынесла уверенное заключение княжна.
— Он же сам признался, — досадливо заметил полусотский арсов. — Огнем прижжем, так и сообщников вспомнит.
— Все равно это не он, — стояла на своем Всеслава.
Дарник рассмеялся и приказал глупого слугу как следует выпороть.
— Ты меня проверял? — спросила жена, когда они остались одни.
— Да нет, — уклончиво сказал князь. — Просто иногда голова отказывается ясно соображать. Мне он тоже показался не тем, за кого себя выдает. Только я не знал, как его уличить. А ты сделала все превосходно.
Княжна даже зарделась от его похвалы.
Это и был новый подход Дарника к семейной жизни. Подумав хорошенько над словами Шуши, он, в самом деле, решил малыми, настойчивыми шагами завоевать ум и сердце жены, причем сделать это непременно раньше, чем исполнится год со дня их свадьбы — чтобы оставить с носом ее гадалок и звездочетов.
Как всегда, когда у него появлялась ясная и четкая цель, следом приходили и средства ее достижения. Всем людям хочется быть значительными людьми — это знал он и из ромейских свитков, и из собственного опыта. Значит, надо предоставить Всеславе возможность как можно полнее проявить себя,
