– Смотри, Васек, – предупредил на прощание кавторанг. – Молодую жену далеко от себя отпускать, себе дороже. Тем более, в наши годы. Потом не поймаешь. – Тут кузен попал не в бровь, а в глаз. Васю от такой прозорливости передернуло.
Поскольку дома Ивану Митрофановичу не сиделось, в марте он опять засобирался в дорогу. Город металлургов казался погруженным в долгую зимнюю спячку. Заводы больше стояли, чем трудились, транспорт работал с перебоями. В крупном индустриальном центре гораздо ощутимей чувствовался глубокий экономический кризис, поразивший отечественную экономику. В столице было повеселее. И денег побольше, и фонарей на улицах погуще.
Кроме того, Иван Митрофанович запал на Кристину. Зеленоглазая кузина будоражила воображение Растопиро, не отягощенное никакими другими мыслями. Стоило только подумать о ней, как он скидывал лет пятнадцать, вновь чувствуя себя юным гардемарином.[76]
Выйдя из здания железнодорожного вокзала столицы, и в грубой форме отклонив зазывания оккупировавших площадь «грачей»: «знаю я вашу блядскую мафию, полквартала проедешь, десять баксов давай», Иван Митрофанович нырнул в метро. В половине первого дня Иван Митрофанович был у цели. Василий Васильевич, к тому времени, томился в камере РОВД. Потренькав, для приличия в дверь, Растопиро отпер ее своим ключом.
– С легким паром, Ваня, – говорил он, вываливаясь из ванной через час. Перебравшись в гостиную, Иван Митрофанович включил телевизор и приготовился ждать хозяев. Но, ни к обеду, ни к ужину никто из супругов не объявился. Телефон упорно молчал. Голод погнал Ивана Митрофановича на кухню. Он проштудировал холодильник, но тот был пуст, как ракушка из серванта, у которой внутри только лак и пыль. Кавторанг один за другим вывернул наизнанку кухонные шкафчики. Результат оказался тем же.
Послонявшись без толку по квартире, Иван Митрофанович взялся за изучение полок большой румынской стенки в гостиной. Читать Растопиро не любил, да и с книгами у Бонасюков было не густо. Полки занимали всевозможные безделушки, свезенные Кристиной отовсюду, где ей только посчастливилось побывать, да фужерами самых разнообразных калибров.
– И это называется ракушками?! – презрительно фыркнул Иван Митрофанович, наскоро пробежавшись по собранной госпожой Бонасюк коллекции. – Тьфу!
На прикроватной тумбе стояла цветная фотография в латунной рамке. Не «кодаковская», а из тех цветных, что делались исключительно в ателье, на фоне обязательных сине-красных гардин.
Ох, и девка! – вздохнул кавторанг. – Прихватив фотоснимок, он перекочевал в спальню, где стояла видео-двойка «Сони», еще зимой заставившая его позабыть Десятую заповедь.[77]
– Давно о такой мечтаю, – признался он тогда Бонасюку, – так разве на жалованье отставного моряка такую роскошь позволишь?
В ответ Бонасюк промямлил нечто невразумительное.
В спальне он обратил внимание на битком набитую видеокассетами этажерку, и принялся вытягивать их, одну за одной, читая вслух названия. В основном попадались кинофильмы американского производства, которые Растопиро уже успел посмотреть. Как и значительная часть отечественных военных советской закваски, Растопиро хронически недолюбливал Америку. Эта абстрактная нелюбовь мирно уживалась с уважением к продукции Голливуда. Вопрос о том, чем доведется довольствоваться, когда традиционно нелюбимая Америка будет наконец стерта с карты, на радость всему «прогрессивному человечеству», Ивану Митрофановичу совершенно не докучал.
– «Смертельное оружие-2», – одними губами бормотал кавторанг, – х-м, ничего фильмец… «Хищник»… видел, «Дрожь земли», б-р, не люблю ужастиков. «Греческая смоковница». Хорошее кино. Плохо, что секса мало. Ни черта толком не показывают. Эротика называется.
Иван Митрофанович вооружился «Смоковницей» и уже собирался вернуться на кровать, когда его внимание привлекла кассета, показавшаяся особенно любопытной. Наклейка на торце отсутствовала, а поперек верхней панели красовалась квадратная этикетка с интригующей надписью «Кристина. 3.03.93».
– Мать перемать! – захрипел кавторанг, провожая спланировавший на кафель лифчик. Стоящие торчком соски перекрыли Ивану Митрофановичу кислород, вспотели даже ладони, а эрекция наступила такая, какую не вызовешь никакими препаратами, хоть упаковками глотай. Можно с уверенностью утверждать, что случись в те минуты двенадцатибальное землетрясение, кавторанг Растопиро так бы и сидел перед экраном, пока на голову не посыпались балки перекрытий. Смотрите покупную заморскую эротику до синих чертиков в глазах и перегоревших пробок электросчетчика, но она не стоит и минуты домашнего стриптиза в исполнении вашей знакомой. Тем более такой, как Кристина Бонасюк.