– Давно бы так, – похвалил водитель.
– Я вот думаю, может самой извозом заняться?! – сказала она с вызовом, демонстрируя, что сломалась телом, но не духом.
– Попробуйте, – усмехнулся таксист. – Как говорится, у нас же свободная страна.
– Вы так думаете?
– Думать мне по табелю о рангах не полагается, – парировал таксист.
– Зато вы, должно быть, деньги лопатой загребаете…
– Да, уж, – согласился водитель, – баксы почти печатаю.
– Пользуетесь тем, что выбора нет.
– Зато никто вас не неволит. Не нравится, идите пешком. К утру, глядишь, доберетесь. Если не околеете.
В салоне воцарилось враждебное молчание. Вроде затишья на индо-пакистанской границе. Бульвар Лепсе остался позади. Такси, следуя вдоль рельсов «15-го» трамвая, по мосту пересекло Брест-Литовский в районе метро «Жовтневая».
– Вы думаете, большая радость вот так вот по ночам баранку крутить? – сказал таксист примирительно. – Что у меня, семьи, по-вашему, нет?
Кристина решила смягчиться:
– Вы то раньше кем работали? – спросила она для начала.
– В смысле, раньше? – не понял таксист.
– Ну, до всего этого?…
– Шибздеца? – закончил за нее таксист.
– Можно и так сказать.
– Таксистом и был, – сказал таксист.
– Редкое постоянство…
– Да? – удивился таксист, – я как-то и не думал. Профессия живучая. При любых режимах требуются халдеи. Мусор вывозить.
– Вы уж слишком.
Я за рулем столько, что иногда мне кажется, будто я вместе с ним родился. Под этими долбанными шашками. Всю чертовую жизнь за баранкой. С армии. Я в 68-м Чехословакию усмирял.[78] Водилой служил, на бензовозе. А, после дембеля кум в таксопарк устроил. Ну, и пошло поехало.
Кристина промолчала.
– Да, – как бы про себя сказал таксист, – бросили нас в Чехословакию. У них тогда капитализм начался. Вроде как у нас сейчас. Кто бы нас усмирил, чтобы обратно, в Союз…
– Уже соскучились? – поинтересовалась Кристина.
А он мне и не надоедал, – сказал таксист мрачно. – Я его не разваливал. И вот что я вам скажу: В Союзе пенсионеры по помойкам не шастали. А ворье разное, если и было, то, по крайней мере, в глаза не прыгало, всей стране. Потому как стреляли, за воровство. Пятьдесят тысяч рублей хапнул – все, расстрельная статья, будь ты хоть генерал, хоть министр. И суды не покупались, да и вообще… Да если б сейчас такое ввести, девушка, то ни тебе депутатов, ни тебе кабмина, ни администраций разных, от районных и до той самой, на Орджоникидзе,[79] – ни единого чинуши не осталось бы. Бермудский треугольник пожрал. Вот красота, что скажете? Езжай себе в Конча-Заспу и выбирай любой, понимаешь, особнячок по вкусу. Хозяева – расстреляны. Здорово, нет, правда.
Кристина неуверенно хмыкнула, без особого осуждения, впрочем. То, о чем говорил таксист, в принципе совпадало с ее мнением. Только она была не уверена, стоит ли казнокрадов казнить. Как никак, мы идем в Европу, приобщаемся к мировым, так сказать, ценностям, по которым расстреливать их не полагается. Фу, что за сталинщина махровая… Как обойтись без расстрелов, Кристина, правда, тоже не знала. Потому предпочла промолчать.
Вот, – продолжал таксист тем временем, – болтали и про Брежнева, и про Щелокова, и про Чурбанова.[80] Помоев вылили – по три ведра на каждого. Говорили, мол, и крали они, и взятки брали борзыми щенками и яйцами от Фаберже.[81] А где их миллионы теперь? Нет нигде. Значит, не было у них никаких миллионов.
– Были бы – обязательно всплыли, – согласилась Кристина.
– А кто все эти байки травил? Кто языком мел? Я вам скажу: то самое ворье, что сейчас к власти пролезло.
В кабине стало тихо. Очевидно, таксист выговорился, облегчил душу. Кристина не знала, что сказать. Некоторое время ехали молча.
– А «Волга» ваша? – спросила Кристина, с интересом посмотрев на спидометр. Стрелка указателя скорости была выполнена в виде горизонтальной полоски, ползущей при разгоне слева направо вдоль шкалы с цифрами. Кристина таких никогда не видела. Или внимания не обращала. Таксист, поймав этот взгляд, улыбнулся.
Моя. Такие датчики в семидесятые ставили. Тогда считалось – с наворотами. Шик. Я сначала на «21-й» пахал. Помните такую? Как в «Берегись автомобиля».[82] Потом уже эту лайбу дали. В самом конце 79-го. Я чего запомнил еще, наши как раз в Афганистан вошли. – Таксист невесело усмехнулся.
– Машину выкупили?
