Будни рэкетиров или Кристина

– Тише, тише, – Андрей потянулся и перехватил руль. – Давай к какому-нибудь парку. Выпустим гражданина на свежий воздух. Какой тут лес ближе всего?

Мила не имела понятия. Она вообще туго соображала.

– Лес? – тупо повторяла Мила, – какой лес?

– Ладно, – махнул Бандура. «Чего к даме прицепился? Какой от нее сейчас толк?» — Давай, сворачивай направо. Едем на Татарку. Не ближний свет, зато место уединенное. Сейчас сама увидишь.

Улица Нагорная целиком соответствует названию. Она разграничивает дома и парк, разбитый на склонах Репьяхова Яра. Отсюда открывается вид на Оболонь, Троещину и заливные луга в устье Десны у самой линии горизонта. Впрочем, Бандуре было не до созерцания великолепной панорамы.

– Помоги! – хрипел он, вытаскивая Витрякова из машины. Леня казался налитым свинцом. Мила и пальцем не пошевелила. «Катитесь выоба!», думала она, испытывая сильнейшее искушение улизнуть по-английски, не прощаясь, как только безымянный спаситель потащит в кусты бездыханного пассажира. Что стоит услуга, которая уже оказана? Подобная развязка не входила в планы Бандуры:

– Ключи дай.

Бросив Витрякова в зарослях, он бегом вернулся к машине. Мила сидела за рулем, бледная, как мраморное изваяние. Андрей решил, что пора познакомиться.

– Я, вообще то Андрей.

– Мила, – еле слышно отозвалась госпожа Кларчук.

– Вот и ладушки. Теперь так, Мила. Давай-ка отсюда сваливать. Пока милиция не появилась. Или этот гад не очухался. Пусти-ка за руль. – Не дав ей опомниться, он бесцеремонно вытолкал ее на пассажирское место. Они выехали из парка и вскоре оказались у корпусов института акушерства. Андрей покосился на часы: половина второго. Времени пока хватало.

– Тебе, кстати, куда? – Бандура обернулся к Миле. – К себе не приглашаю. Позвал бы, да некуда. Я вторую неделю в городе…

– Где же ты живешь?

– А, у тетки, – как бы нехотя признался Бандура.

– У тетки?

– Ну да. – Андрей изобразил смущение. – Отслужил срочную. Демобилизовался под Новый год. Приехал в село, а там… Полная жопа, ты уж извини за прямоту. Работы нет, а та, что имеется – на дурняк. Давай, думаю, в столицу выбираться… – уловив во взгляде блондинки слегка завуалированное недоверие, Андрей решился развеять его самым верным способом. Он принялся врать весьма близко к правде. В следующую пару минут перед Милой возник образ немного наивного, зато отважного офицерского сына, пытающегося разыскать и отломить причитающуюся долю жизненного каравая.

– Батю после Венгрии как подменили. Он в Южной группе мотострелковым полком командовал, а теперь в дремучей дыре с пчелами возится. Мне там ловить нечего…

– А мать?

– Померла, – грустно сказал Андрей, и это решило дело.

– Сворачивай в центр, – распорядилась Мила Кларчук.

Домой, то есть туда, где Бандура побывал утром, она ехать не собиралась. Мой дом, моя крепость. Андрея она не знала. Да и не в нем одном заключалась проблема. Мало ли что? Чем черт не шутит? Если встреча с Витряковым не каприз Его Величества случая, то там и засада могла поджидать. «С Витрякова, пожалуй, станется».

Исходя из этих соображений, Мила назвала адрес конспиративной милицейской квартиры, предоставленной в ее распоряжение Украинским.

– Езжай на Михайловскую, – велела госпожа Кларчук.

– Это где? – уточнил Андрей, корча из себя приезжего.

* * *

В плохо освещенном и гулком, как пещера парадном пахло мочой и сыростью из подвала. Краска на стенах облупилась. На потолках висели вездесущие сгоревшие спички.

– Гарлем… – не выдержал Андрей. – У нас в хлеву аккуратнее.

– Хлев ваш, а парадное общественное, – парировала Мила Сергеевна.

Зато квартира оказалась уютной, хоть и была обставлена несколько старомодной мебелью ala Бровары[109] эпохи позднего Застоя.

– У тебя аптечка далеко? – спросил хозяйку Бандура.

– Если бы я знала. – Пожала плечами Мила. Поскольку ни перевязочных средств, ни антисептиков в квартире не оказалось, Бандура побежал в аптеку. Мила вяло протестовала. Он ее не послушал.

– Да я мигом. Одна нога здесь, другая там. Раз и готово…

На улице Андрей разыскал телефонную будку, набрал домашний номер и сообщил автоответчику, что, вероятно, задержится по делам. Информация предназначалась Кристине, на случай, если он опоздает в больницу, и наглядно иллюстрировала планы Андрея касательно загадочной подружки Протасова.

К его возвращению Мила привела себя в относительный порядок, но Андрей все же обработал ссадины на ее лице перекисью и даже наложил повязку на голову по всем правилам медицинской науки, почерпнутым, в свое время, у Протасова. Трепетность, с какой он колдовал над ранами, вызвала у Милы улыбку. Чертовски давно над ней никто так не трясся.

– Спасибо. Ты, случайно, не студент медик?