Месть. Все включено

– Судя по всему, товарищ полковник. Думаю, мы сможем установить табельные номера.

– Хорошо бы, – кивнул Украинский. Он уже открыл рот, собираясь что-то добавить, когда в кармане майора запищал сотовый телефон. Извинившись, Торба отошел в сторонку.

– Да, слушаю…

* * *

– Вот те раз!.. Менты приперлись, – воскликнул Бандура. Появление милицейского «УАЗа» застало Андрея на крыше, крадущимся вдоль ограждения по направлению к чердаку. Бандура намеревался спуститься, от греха подальше, давно пора было уносить ноги, когда появление патрульной машины заставило его замереть, прячась за парапетом на самом краю. С задранного на пятидесятиметровую высоту технического этажа дорога была видна, как на ладони, в виде тоненькой грязно серой змейки, извивающейся среди салатового бархата холмов. Техэтаж был «вороньим гнездом», и Андрей чувствовал себя наблюдателем.

«Ага, точно. За собственными похоронами».

Аналогия, возникшая в подсознании, не понравилась Андрею, в первую очередь потому, что внутренний голос, сволочь, как всегда попал в самую точку.

«Беги», – посоветовал внутренний.

«Заглохни, – ответил Бандура. – Дай сначала посмотреть».

«Смотри, – проворчал внутренний, – досмотришься, до медяков на глазах».

«Пошел ты».

Красное «БМВ», на котором его встретили в аэропорту Ногай и Рыжий, по-прежнему стояло у подножия почти отвесной скалы, издали напоминая торчащую из травы землянику. Японский микроавтобус, скорее всего, «Мицубиси», стоял в двух шагах от легковой машины. Он прибыл на подмогу Рыжему быстрее, чем Андрей, сидя на крыше, справился с перевязкой раны. Плечо саднило, левая рука отекла и не слушалась. Но, это было не смертельно. Появление микроавтобуса было намного хуже.

– Подкрепления, – пробормотал Андрей, не рискуя ошибиться. Салон «Мицубиси» оказался забит молодыми мужчинами, по-преимуществу, в спортивных костюмах. Что-то подсказывало, что это не сборная по теннису. И, уж тем более, не группа здоровья. У Андрея засосало под ложечкой. Он насчитал девятерых, по прибытии они устроили с Рыжим совещание, длившееся минут пятнадцать.

«Итого, с учетом Рыжего, десять».

«Не надо быть Лобачевским, – начал внутренний голос, – и Софьей Ковалевской[44] тоже. Чтоб подсчитать».

Стараясь не слушать этот визг, Бандура выщелкнул обойму из пистолета Ногая, оказавшегося «Береттой».[45] Но, и проведенная наспех инвентаризация не добавляла уверенности и уж тем более не порождала иллюзий. Андрей взвесил на ладони четыре тускло поблескивающих патрона, вставил обратно в магазин.

– М-да, – вздохнул Андрей, и ему стало грустно. – Если одной пулей по два с половиной пингвина валить, то тогда будет ничья…

Далеко внизу спортсмены продолжали совещаться, оживленно жестикулируя в полной тишине. Было слишком далеко, чтобы услышать голоса.

– Пора убираться, – сказал себе Андрей, – пока эта зондеркоманда не отправилась прочесывать окрестности. Слово зондеркоманда вызвало из памяти глупый анекдот, перевиравший статью в «Красной Звезде»: Выходя из окружения, бывалый солдат Петров напоролся в лесу на немцев. Бывалый солдат немедленно свернул направо, но и там вскоре услыхал голоса немецких автоматчиков и лай собак. Тогда бывалый солдат поспешил назад, но и в тылу обнаружил карателей. Это пипец, смекнул Петров. Смекалка не подвела бывалого солдата.

Хорошо еще, что у этих даунов собак нет. А то бы я побегал. Он колебался, не зная, стоит ли покидать пансионат, где, в принципе, сохранялись неплохие шансы спрятаться даже в том случае, если бы число занятых поисками спортсменов утроилось. «В конце концов, – думал Бандура, – тут есть и вентиляционные шахты, и шахты лифтов, а они не будут знать наверняка, в пансионате я, или давно ушел». Безусловно, здание пансионата, если бы его обнаружили, могло стать ловушкой. Ну, так и открытая местность тоже могла. Ведь у преследователей были машины, рации, и еще Бог весть что, в то время как у него – две ноги и четыре патрона. Андрей еще не определился, как быть, когда на дорогу выкатился сине-серый «УАЗ» с мигалками. Бандура затаил дыхание, в предвкушении торжества закона, горячо желая Рыжему и его приятелям всяческих неприятностей в предстоящем общении со стражами правопорядка. Что общение грядет – в этом у Бандуры сомнений не оставалось. «УАЗ» решительно направился к иномаркам. Спортсмены дожидались его, повернув головы.

– Что, мудаки, неожиданный поворот событий? – злорадствовал Андрей, наблюдая, как расстояние между машинами сокращается. – Кидайте ствол в кусты, ублюдки! Берите гадов за жабры, пацаны! – продолжал он, пританцовывая от нетерпения. – Надевайте на клиентов браслеты, Родина вам отштампует медали.

Он еще успел подумать, что неизвестно, чья возьмет, при таком численном превосходстве спортсменов, прежде чем его надежды рассеялись, когда «УАЗ» остановился, поравнявшись с иномарками. Несколько милиционеров вылезли наружу. Рыжий поздоровался с ними за руку. Затем он показал на пансионат, и пара голов в форменных шапках провернулись в указанном направлении синхронно, как зенитные ракеты.

– Ах вы, хорьки продажные! – воскликнул Андрей, и в сердцах сплюнул на рубероид, который не был ни в чем виноват. – Ну, теперь держись. Теперь точно обложат, со всех сторон.

По счастью, у милиционеров оказались другие дела, по которым они и отправились, распрощавшись с Рыжим. Спортсмены, проводив «УАЗик», поговорили еще несколько минут, а потом, выстроившись неровной цепочкой, отправились к зданию. Бандура поспешил вниз, у него созрел рискованный, но, в общем, выполнимый план.

* * *

Когда Торба наконец закончил разговаривать, Украинский еще стоял у «УАЗика», зачарованно глядя на остов и думая о завесе тайны, приподнятой водолазами по странному стечению обстоятельств. Машина вполне могла пролежать на дне еще лет сто и много больше, чтобы, в конце концов, рассыпаться прахом. Сергей Михайлович не брался ответить, какой из вариантов был предпочтительнее. Он не чувствовал себя осквернителем могил, служба есть служба, но, какое-то завораживающее ощущение пришло, отрицать это было бы самообманом. Украинскому казалось, словно, среди бела дня он наткнулся на призрака. Повстречал