«Летучего голландца».
Дурной знак, – пробормотал полковник, хоть никогда в жизни не верил в подобную чепуху. – К беде.[46] – Он и сейчас не верил. Просто губы выговорили слова, пришедшие, против воли, из подсознания. Тягостное предчувствие заползло в сердце. Когда Торба подошел сзади и аккуратно и аккуратно взял Украинского под локоть, Сергей Михайлович вздрогнул.
– Прощения прошу, – шаркнул ножкой Владимир Иванович.
– Что у тебя, Володя? – устало осведомился Украинский.
– Павел звонил, товарищ полковник. Из Пустоши. С докладом.
– И? – сказал Украинский, подумав, что и слышать ничего не желает о Пустоши. Хотя, конечно, выбирать не приходилось. – Ну, и что там?
– Есть информация по отцу Ирины Ревень. По тому самому, по которому она убивалась.
– Иди ты, – не поверил Украинский, – И что накопали?
– Отец ее, – Торба раскрыл блокнот, который во время разговора испещрил какими-то пометками, – некий гражданин Пастух Владимир Петрович…
– Твой тезка, – перебил Украинский?
– Неполный, – возразил Торба. – Бывает.
– Бывает, – согласился Сергей Михайлович. – Продолжай.
– Трудился во Всесоюзном институте электрификации начальником караула военизированной охраны. Исчез летом 1979-го.
– Что значит, исчез? Поясни?
– Пропал без вести. Он, якобы, отправился зарплаты получать, для своего института. В банк. Ну, и как под землю провалился. С концами.
– Один, что ли?
– Похоже, что нет, Сергей Михайлович. Как это раньше делалось, помните? Выделили машину, из гаража института, посадили туда стрелка вохра, чтобы охранял, и бухгалтера, понятно, деньги принимать.
– С водителем три человека, значит?
– Три…
– И что, никаких следов?
– Глухо как в танке, Сергей Михайлович. Так ничего не нашли. Разные версии отрабатывали, но… в общем, стопроцентный глухарь.
– А что за машина у них была? – спросил Украинский, рассеянно глядя на остов автомобиля. Майор Торба уловил этот взгляд:
– Вы думаете, Сергей Михайлович, что…
– А почему нет, Володя?
– Маловероятное совпадение, товарищ полковник.
Но, Украинский так не думал. Теперь в его голове заговорил Протасов. Голосом, в котором страх вовсе не звучал фальшиво: «Это маньяк, товарищ полковник. Или вообще демон! Да у нас там, бывало, по ночам, зуб на зуб не попадал. Мы его изловить с Вовкой хотели, но, куда там». «Бред сивой кобылы», – отрезал в ответ Украинский. Теперь Сергей Михайлович так не думал. Развернувшись на каблуках, он прошагал к криминалистам.
– Можно утверждать, была ли среди убитых женщина?
Получив утвердительный ответ, он вернулся к Торбе:
– Как считаешь, в 70-е вохровцев «ТТ» вооружали? Или «Наганами»?
– И так и так, я думаю.
– Номера табельного оружия установим, как считаешь?
– Придется попотеть, товарищ полковник.
– Слушай, а у этого Пастуха В.П. особые приметы были?
– Кто теперь скажет, – протянул Торба. – Архив подымать надо.
– Тоже верно.
Полковник снова посмотрел на «УАЗик», подумав, что возможно, эта машина совсем не похожа на «Летучий голландец». Возможно, она похожа на своеобразную дверь или скорее даже форточку, через которую можно заглянуть в прошлое, чтобы удостовериться, что оно не похоже на чудесный сад под голубым небом. Что оно и есть ил, от которого пахнет болотом. Ил с торчащими фрагментами костей. Ржавчиной, оставившей от металла труху, привкус плесени и небытия. Сергей Михайлович поморщился и был рад, когда его отвлек Торба:
– Товарищ полковник, идемте посмотрим. Кажется, «Рейндж Ровер» Правилова подымают.
Очутившись в цокольном этаже, Бандура осторожно выглянул наружу. Охотники находились еще далеко. Он глубоко вздохнул и, пригнувшись, как диверсант, поспешил навстречу спортсменам.
