Месть. Все включено

Услышав имена Витрякова и Бонифацкого, Андрей все понял. Выходило так, что о его визите было известно заранее. Теперь оставалось установить источник утечки информации. По словам Рыжего, Бонифацкий узнал о прибытии киллера из столицы со слов симпатичной белокурой женщины.

– Ее, кажется, Милой зовут. – Добавил Рыжий. – Забери наган, а?

– Милой? – не поверил Бандура. Скорее, это было совпадение. Но, он все заставил Рыжего подробно описать эту загадочную Милу. Словесный портрет совпадал в мельчайших деталях.

«Это она», – подумал Бандура, и только тут вспомнил о том, как они с Атасовым сдали госпожу Кларчук Витрякову. Это было в четверг вечером. Сегодня была суббота.

– Не копай яму другому, – пробормотал он, – сам в нее загремишь. Ну, надо же.

– Ты о чем? – жалобно спросил Рыжий.

– О жизни, твою мать. – Теперь все встало на свои места. Они были отвратительными.

– Где сейчас Бонифацкий?

– В «Камне Шаляпина».

– Что за камень такой? – не понял Бандура.

– Пансионат. В Никите. Домики одноэтажные. Прямо у моря.

– Подробнее давай, – потребовал Андрей, – и еще, сколько у Бонифацкого людей?

Точного количества Рыжий не знал:

– Витряков всех, кого можно, поднял. Он человек серьезный.

В это Андрей верил. Зато пансионат Рыжий описал в мельчайших деталях. Бандура крепко призадумался. В создавшейся ситуации разумнее всего представлялось уносить ноги по-добру, по-здорову, но напутственные слова Поришайло цепко засели в памяти Андрея: «У тебя отец, если мне память не изменяет, с Правиловым в Афганистане служил? Ныне в ПГТ Дубечки проживает? Винницкой области? Улица Советская, гм? Пасека у него, кажется?» Помнится, Андрей еще пробормотал: «Вы прекрасно осведомлены, Артем Павлович». «Ну, вот и хорошо, гм, – добавил Поришайло, потирая руки. – Это я так, память проверяю. Увидишь отца, привет передавай». Приторный тон, с каким были произнесены последние слова, был гораздо страшней прямой угрозы.

«Я облажаюсь и они его убьют».
«Ты так и так облажаешься».
«Это мы еще посмотрим».
«Нечего смотреть, чувак».

– Мне надо в больницу, – простонал Рыжий. В сочетании с восковым цветом, приобретенным лицом, шевелюра Рыжего казалась теперь просто огненной.

– Опять ты за свое! – прикрикнул Андрей. – Задолбал!

– Я тебе ничего не сделал.

– Да уж, не сделал. Надо бы тебя пристрелить, как и вашего самого главного говнюка. Бонифацкого.

– У тебя нет шансов, – сказал Рыжий. – Его хорошо охраняют. И потом, самый главный, если хочешь знать, у нас не Бонифацкий, а Леонид Львович.

– Витряков? – уточнил Бандура.

– Он, – Рыжий попытался улыбнуться. – Он командир. Огнемет. А Вацлав Збигневович – так, с боку- припеку.

– Да ну? – недоверчиво прищурился Андрей.

– Точно, – подтвердил Рыжий. – Огнемета вся братва уважает. И побаивается, можешь мне поверить. А Боник – Боник добрый чересчур. Мягкотелый, то есть.

– Спасибо, что открыл мне глаза, – сказал Бандура. – Но, что поделать, у меня заказ. Там сказано – Бонифацкий. Хотя, стоп, знаешь, что? Я их обоих пришью, раз ты настаиваешь. – Как ни странно, вопреки тяжелому положению и ране в плече Андрей ощутил прилив сил и даже некий проблеск куража, бывало, выручавшего его из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций. До сих пор, по крайней мере.

– Я тебе все рассказал, – во взгляде Рыжего сквозила мольба.

– Что с того?

– Отпусти.

Андрей вскинул ствол.

– Не убивай, а?

– Не могу, Рыжий. Ничего личного, так что, без обид.

– Не убивай!

– Не скули!

– У меня деточек трое, мал-мала меньше.

– Да у каждого второго мудака – деточки. Ну и что с того? И потом, Рыжий. Сдается мне, что без тебя они лучше вырастут. Усекаешь, почему?

– Я тебе помогу.

– Каким образом? – оживился Андрей.

– Боник ночевать в «Камне» не останется. Там отопления нет. К вечеру домой поедет, в Ялту. У него в предгорьях дом.