– Без тебя знаю. Что с того?
– Он с Леней поедет. На «Мицубиси Галант», или «Опеле Фронтера». Еще джип у него есть, «Тойота Ленд Круизер». Черного цвета, как вся эта долбанная жизнь. От «Камня» дорога на крутой подъем забирается, через можжевеловую рощу. И петляет, так что сильно не разгонишься. И, если в засаду залечь…
– С чем залечь? – перебил Бандура, тыча наганом под нос Рыжему. – С этой пукалкой сраной?!
– Я тебе «Шмель» дам…
– Что дашь? – не понял Андрей, подумав о бензиновом примусе, который отец всегда брал с собой, если они ехали на море или просто на природу, на пару дней. Примус назывался «Шмелем», отец им очень гордился. – На х… мне примус, братишка? Яйца поджарить?
Рыжий посмотрел на него в некотором замешательстве, наморщив лоб. Потом до него дошло.
Яйца, конечно, тоже зажарятся, если из «Шмеля» долбануть. Вместе с телом. Я тебе о ручном огнемете говорю. РПО «Шмель»,[51] что, не слыхал? Дальность стрельбы – тысяча метров, триста квадратов покрывает за раз. Ты с таким аппаратом…
– Да слышал я, – с досадой отозвался Андрей, хоть это было не так. – И откуда у тебя такой инструмент, Рыжий?
– Вацлав Збигневович заказал.
– На войну собрались?
– В подарок, для Леонида Львовича…
– Для Витрякова? – Андрей слегка приподнял брови. – Ничего у него – подарочки…
– Угу, – Рыжий не стал спорить. На день рождения. У Леонида Львовича завтра день рождения, вот Вацлав и попросил, чтобы я намутил, через свои каналы. Аппарат новый, в футляре, подарочный, можно сказать, вариант. Прямо со склада. Муха, мля, не еб-сь.
– Брешешь?
– Никак нет. Он тут, в машине лежит. Еще и четыре гранаты в комплекте. Леонид Львович, он оружие уважает. Особенно – такое. Не даром у него погоняло – Огнемет. Вот Бонифацкий и попросил…
– Где он? – перебил Андрей.
– Тут, в багажнике. Выложить не успел, Леонид Львович дал указание – за тобой ехать.
– Ну, Рыжий, если свистишь…
– Мамой клянусь!
– Твоя мама – проститутка с набережной.
– Я правду говорю!
– Я – тоже. – Бандура, подозревая подвох, выбрался из «БМВ». – Если ты мне мозги компостируешь, Рыжий, пеняй на себя…
Рыжий замотал головой.
– Держи руки, чтобы я видел.
– Да я пошевелиться не могу!
– И не болтай! – подняв крышку багажника, Андрей увидел добротный прочный деревянный контейнер защитного цвета. Внутри оказалась зловещего вида длинная и толстая темно-зеленая труба с пистолетной, снабженной спусковым крючком рукояткой и прицельной планкой, размеченной делениями, как школьная линейка.
– Твою мать… – пробормотал Бандура, захлопнул крышку и вернулся за руль. – А гранаты где?
– Внутри, – простонал Рыжий. – Там внутри – капсула с зажигательной смесью и пороховым движком.
– Одна?
– Так он же одноразовый. Звизданешь по машине с Бонифацким, и привет. Твое дело – попасть.
– Спасибо за консультацию, – сцепив зубы, сказал слегка уязвленный Бандура. – Разберусь.
– Не убивай! – попросил Рыжий, чувствуя, что дело подходит к концу. – Я ведь тебя не обманул.
– Ладно, – смилостивился Андрей. – Не буду. Давай, отчаливай.
– Как это?
– Молча. Вали, пока я не передумал!
– Я тут умру! – из глаз Рыжего потекли слезы. Бандура не собирался на них смотреть.
Можешь окочуриться, – согласился он, – но ты ползи. Ползи, как Маресьев.[52] Стишок знаешь? По лесу ползет, шишки грызет. Как раз про тебя, Рыжий. Может – и повезет. – Бандура подтолкнул собеседника наганом. Тот, всхлипнув, вывалился на траву.
– Папа с мамой двери за собой закрывать не учили?! – рявкнул Андрей, поворотом ключа посылая искру во все шесть цилиндров мотора.
Вернувшись на проселок, Бандура покатил к главной дороге. Он преодолел половину расстояния и уже видел вдалеке развилку, когда двигатель неожиданно заглох. Сразу сработала сигнализация, а центральный замок заблокировал двери.
