радость мирного труда; ударный ритм жизни. Ограниченность ресурсов существенно снижала сферу действия материальных стимулов. Поэтому трудовой подъем и духовный пафос восстановления послевоенных лет имели иной, нежели материальный интерес и источник вдохновления — веру народа в скорое наступление “счастливого будущего”. И люди своим трудом старались приблизить это время, закладывая на “великих стройках коммунизма” основы могущества державы.
Вплоть до конца “холодной войны” СССР с союзниками противостоял всему капиталистическому миру, уступая ему в совокупной мощи. Этот факт, породивший своеобразный синдром “осажденной крепости’', также являлся одним из неэкономических стимулов к труду и определял солидарный характер труда советских людей. Не случайно производительность труда в военной промышленности СССР была не ниже, чем на Западе.
Но энтузиазм не может длиться вечно Осуществимость на практике идеалов коммунизма стала вызывать сомнения. Обещание Н. С. Хрущева построить коммунизм к 1980 году уже мало кем было воспринято всерьез. Со временем недостатки социализма советского типа становились все более очевидными. Постепенно происходило становление нового типа личности с иной, чем прежде, иерархией ценностей[94]. С развитием общественного производства возникали и росли новые материальные потребности людей в автомобилях, дачах, дорогой электронике, модных вещах. Советская экономика по ряду причин, подробно рассмотренных ниже, не могла в должной мере удовлетворить растущие потребительские запросы граждан, что вызывало социальную напряженность в обществе и снижало стимулы к труду. Новый социальный тип личности в значительной мере определяли индивидуалистические черты. В сознании нового поколения идеалы справедливости, социального равенства, традиции коллективизма постепенно отступали под натиском индивидуализма и цинизма.
Со временем поколение революционных романтиков, в значительной мере выбитое войной, состарилось и сошло с исторической сцены. Маятник истории качнулся в противоположную сторону, и на смену дедам-Кибальчишам пришли внуки-Плохиши — поколение, презираются свою страну. Люди своей цели взяли верх над людьми общей цели.
Выяснилось, что плановая централизованная экономика Советского Союза могла успешно развиваться только при наличии у народа трудового энтузиазма. Общие, солидарные цели все больше теряли свое значение в качестве мотивации к труду. Последним ярким проявлением солидарного характера труда советских людей стала деятельность ликвидаторов чернобыльской аварии. В условиях уравнительного, по сути, распределения оказалось невозможным выработать эффективные экономические стимулы к труду, способные заменить идеалы, вдохновлявшие старшее поколение. Дальнейшее известно: потеряв веру, мы потеряли все.
В итоге можно констатировать, что Советский Союз располагал лучшим человеческим материалом в истории. Идеи коммунизма удивительно удачно наложились на русский национальный характер и православные традиции. Коммунистическая идеология способствовала развитию лучших черт нашего народа — коллективизма, идеализма, патриотизма. Отношение советского человека к труду как к труду солидарному, на благо всего общества явилось третьим, наряду с плановостью и централизацией фактором, обеспечившим ускорявший рост экономики СССР в первые десятилетия его существования. Солидарный характер труда являлся необходимым условием эффективного функционирования плановой централизованной экономики. Поэтому по мере того, как труд терял солидарный характер, советская экономика стала проигрывать соревнование с обновленным капитализмом.
Остается выяснить, почему же советская экономическая система оказалась неспособной решить одну из главных своих задач — выработать эффективные экономические стимулы к высокопроизводительному труду.
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ТРУДУ
Смена общественно-экономических формаций определяется не стремлением людей к абстрактной справедливости, а необходимостью обеспечения беспрепятственного развития производительных сил общества. В связи с этим очевидна правота В. И. Ленина, считавшего, что социализм должен победить капитализм прежде всего экономически, за счет более высокой производительности труда. По этому создание стимулов к высокопроизводительному труду — главная проблема теории и практики социализма.
Решению этой проблемы должно было способствовать осуществление на практике сформулированного К. Марксом принципа распределения в соответствии с количеством и качеством груда. Если бы в советской модели социализма удалось реализовать указанный принцип распределения, советская экономическая система по эффективности, вероятно, не знала бы себе равных, и история СССР пошла бы совсем другим путем. Действительно, если вознаграждение, получаемое работником, пропорционально количеству и качеству его труда, это является лучшим стимулом для проявления инициативы, творческого подхода и высокой производительности труда.
На самом деле основополагающий принцип социализма так и не был реализован в советской общественно-экономической модели. Выше уже отмечалось, что тенденция к уравниловке (уравнительному распределению), как извращенной форме социального равенства, проявилась уже в начальный период существования Советского государства. Социализм советского типа, скроенный И. В. Сталиным по тем же рекомендациям классического марксизма, что и донэповская модель нового общества, естественным образом унаследовал многие ее черты, в том числе и уравниловку.
Как же получилось, что, провозглашая со всех трибун своей целью распределение по труду, советские коммунисты, между тем, так и не смогли ее воплотить в жизнь? Дело в том, что грядущее фиаско было изначально заложено в марксистской концепции посткапиталистического общества.
Для осуществления распределения по груду необходимо наличие, во-первых, принципов, по которым дифференцируется распределение; во-вторых, единицы измерения количества и качества груда: и в- третьих, способа измерения. Рассмотрим последовательно, как решаются эти проблемы в классическом марксизме.
Маркс и Энгельс своеобразно и необычно с современной точки зрения трактовали принципы, в соответствии с которыми должна осуществляться дифференциация оплаты труда в социалистическом обществе. В своих рекомендациях они учитывали различие между простым и сложным трудом. Сложный труд требует более высоких издержек на обучение, но зато за равный промежуток времени квалифицированный работник создает большую стоимость, чем неквалифицированный. Поэтому при капитализме стоимость рабочей силы повышается с ростом квалификации. В связи с этим Энгельс отмечал, что обученный работник по праву получает более высокую заработную плату, поскольку только он сам или его семья покрывали расходы на обучение (именно так обстояло дело в XIX веке). Однако “в обществе, организованном социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, то есть большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную оплату”[95].
Таким образом, классический марксизм признает подлежащими дифференцированной оплате (б соответствии с принципом распределения по труду) только те различия в количестве и качестве труда работников, которые обусловлены различием их интеллектуальных способностей и физических возможностей, но не уровнем образования и обучения. (Например, вследствие индивидуальных отличий рабочие, прошедшие один и тот же курс обучения, обладают все же разной производительностью труда).
С позиций современного опыта строительства социализма утопизм такого подхода к оплате простого и сложного труда очевиден. Отказываясь в социалистическом обществе дифференцировать оплату обученного и необученного работников, основоположники марксизма не учитывали ряд факторов, в частности то, что обучение является не пассивным, а активным процессом. Усвоение знаний — такой же труд, как и любой другой. Результатом трудовых усилий индивида является повышение производительных возможностей его собственной рабочей силы (в условиях капитализма — повышение ее стоимости). Поэтому, несмотря на бесплатность образования при социализме, общество должно установить обученному
