очках. За ними скромно следуют их сын с женой. Старушки бросаются пожимать руку подходящему мужчине, подросток берет автограф. Это Томислав Николич, руководитель Сербской радикальной партии. Лидер этой партии Воислав Шешель уже несколько лет сидит в гаагской тюрьме — трибунал по бывшей Югославии обвиняет его в военных преступлениях. Но на многих стенах в Белграде аккуратно выведено краской: «Шешель — сербский герой».
Ультранационалисты Шешеля и Николича выиграли прошлые парламентские выборы, получив 27 % мест в парламенте, но ни одна партия не согласилась войти с ними в коалицию. Теперь их предвыборный лозунг: «50 % плюс твой голос» — радикалы надеются сформировать правительство самостоятельно.
Николич заходит в детский сад, любезничает с комиссией и позволяет обрызгать свой палец спреем.
— Мы одержим победу. Сербия должна идти своим путем, и никто не должен вмешиваться в наши дела, — уверенно говорит он, опустив бюллетень. — Мы не вмешиваемся в дела Евросоюза, зачем же они вмешиваются в наши? Нам поможет Россия, — многозначительно добавляет он.
— Какой помощи от России вы ждете? — спрашиваю я. Томислав Николич вроде бы знает русский, но отвечает по-сербски.
— Россия — наш стратегический союзник. Она всегда нас поддерживала и сейчас не допустит того, чтобы у нас отняли Косово.
Европейские журналисты окружают лидера сербских националистов со всех сторон, спрашивая, стоит ли Европе опасаться их победы и согласятся ли радикалы когда-нибудь с независимостью Косово. Томислав Николич не знает английского, но отвечает им по-сербски, что опасаться не стоит, но независимости Косово радикалы не допустят.
Я подхожу к сыну лидера националистов, скромно стоящему в сторонке.
— Очень приятно, меня зовут Бронислав, а это моя жена Милана, — смущенно улыбается он. — Мы очень рады видеть здесь журналиста из России.
Его жена кивает и переспрашивает:
— Вы прямо из самой Москвы?
В отличие от Томислава Николича, они говорят по-английски, а русского не знают.
— Я думаю, что мы победим, но не уверен, что удастся сформировать коалицию. Могут возникнуть проблемы, — Бронислав смущается еще сильнее. Он явно не так радикален, как его отец.
Но тут к нему на подмогу подбегает один из молодых убежденных националистов.
— Вы из России? Отлично. Меня зовут Боян.
Он крестится и уверяет меня, что их партия победит.
— Мы никогда не позволим забрать у нас Косово. Это наша земля. Вот у вас есть Чечня, но вы же ее никому не отдаете. И американцы не смеют ее у вас забрать! А почему они забирают у нас Косово?
— Но в Косово уже почти нет сербов. И многие страны готовы признать его независимость. Как вы сможете удержать его?
— Это наша земля! Мы не хотим войны. Но просто так мы ничего не отдадим. Мы будем бороться. Мы гордый народ и не позволим иностранцам отнимать нашу территорию, — он говорит все быстрее и быстрее, так, что я перестаю его понимать.
Сторонние наблюдатели
— Ультранационалисты могут получить много больше, чем дают им соцопросы. Согласно опросам, у них около 30 %. Но многие люди стесняются говорить, что проголосуют за радикалов, — говорит глава миссии наблюдателей ПАСЕ, польский депутат Тадеуш Ивинский. — Их победа может оказаться угрозой для тех процессов, которые шли в Сербии в течение последних лет. На 100 % она затормозит процесс европейской интеграции. Национализм и патриотизм — это разные вещи. В Европе понятие национализма воспринимается не слишком положительно. Национализм может нанести большой ущерб, если он переходит в изоляционизм и шовинизм.
Тадеуш Ивинский полиглот. Он говорит на 15 языках, в том числе на русском и сербском, но скромно отмечает, что это совсем немного — в мире их несколько тысяч.
Российские наблюдатели с его оценкой в общем-то согласны.
— Радикалы, чего доброго, могут получить половину всех голосов. Это был бы идеальный вариант, — с радостью говорит глава российской миссии наблюдателей, вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин. К сербским ультранационалистам он испытывает личную симпатию.
— Это партия, которая выступает против НАТО и за российские интересы. Мы с Шешелем давние партнеры. Еще в 2002 году, а может, в 2001-м мы подписали тройственный пакт о сотрудничестве: Сербская радикальная партия Шешеля, украинская Прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко и «Народная воля» Бабурина.
— А Ле Пена не было?
— Ну, не подвернулся. Иначе подписали бы вчетвером. Причем получилась сюрреалистическая ситуация: мы подписали соглашение на английском языке в Багдаде! Лидеры трех славянских партий, ни один из нас не знает английского языка. Но в Багдаде не было машинки с кириллицей. Пришлось переводить на английский. Ну, не на арабский же!
Сейчас Сергей Бабурин возглавляет официальную российскую делегацию депутатов Госдумы. Встречаясь с лидерами политических партий, он с гордостью рассказывает, что Дума недавно приняла заявление, требующее прекращения работы Гаагского трибунала и возвращения всех подсудимых на родину. А еще о том, что Россия поддержит любую позицию Сербии по Косово — «главное, чтобы Сербия сама не отказалась от него».
Перед нынешними выборами все сербские партии заявляли, что они против независимости Косово.
— Реально, конечно, Косово потеряно, — признается Сергей Бабурин. — О чем говорить, если в радиусе нескольких десятков километров от Косова поля нет ни одного серба? Но почему вопрос Косово стал самым главным на выборах? Реально воевать за Косово были готовы только радикалы. И остальные партии, чтобы размыть их позиции, сказали, что и они тоже за Косово. Спекуляции о Косово стали знаменем для всех. И на фоне остальных радикалы стали выглядеть менее решительными.
— А радикалы все еще готовы воевать за Косово? — спрашиваю я.
— Да нет. Те, кто были готовы и говорили об этом публично, сейчас или в Гааге, или на том свете, или в розыске. Армия разгромлена. Им сегодня уже нечем воевать.
— Но что значит воевать? Выгонять из Косово албанцев?
— Как можно воевать? А как воюют? Берешь автомат, идешь и захватываешь свой дом. И никого туда не пускаешь. Но они уже не готовы. Даже беженцы — и те смирились. Несколько лет назад я приезжал сюда, а сербские политики меня спрашивали: «Ну что, мы не можем воевать за Косово, а вы будете?»
— На чем же тогда держатся радикалы? Почему они так популярны?
— Они единственные, кто выступает за сербский путь, против НАТО, против ЕС, за ориентацию на Россию. И если они выигрывают, то у Сербии будут проблемы с Евросоюзом, — гордо улыбается вице- спикер.
Друзья России
Уже несколько месяцев весь Белград оклеен толстым слоем предвыборных плакатов. Лозунги очень разнообразны. «За больи живот!» — гласит надпись под портретом президента Бориса Тадича, означающая, что его Демократическая партия призывает голосовать «за лучшую жизнь». «Сербийо, главу горе!» — призывает плакат соцпартии покойного президента Слободана Милошевича. Это означает «Выше голову». «Шешель победник» — констатируют плакаты радикалов. Это означает просто «Шешель победитель».
