тронулся с места, Лауре продолжало казаться, что они с Адамом одни на всем белом свете, благодаря темному стеклу, отделявшему их от водителя.
Она так и оставалась в неведении относительно того, куда они держат путь, пока наконец перед ее взором не предстал пылающий янтарным блеском в предзакатном солнце Голден-Гейт-бридж — мост «Золотые Ворота».
— Боже, какая красота! — восхищенно воскликнула Лаура.
— Да, невероятная красота, — выдохнул вслед за ней Адам, не отрывая глаз от ее лица.
Лаура перевела взгляд на Адама и улыбнулась.
— Не знаю, была ли я принцессой, но сейчас я себя чувствую как настоящая принцесса.
Он привлек ее к себе и нежно поцеловал. Лаура с удивлением отметила, как поднимается в ней волна желания. Она глянула на стеклянную перегородку.
Адам перехватил ее взгляд и подмигнул.
— Я и сам о том же подумываю, но на сей раз нам ехать недалеко.
Лаура вся залилась краской, бичуя себя за то, что он читает ее как открытую книгу, и что она оказалась такой ненасытной. Однако Адаму все это явно пришлось по душе.
Не прошло и минуты, как лимузин припарковался возле «Фэйермонт-он-Ноб-Хилл» — одного из крупнейших и роскошнейших отелей Сан-Франциско. Швейцар приветствовал Адама, назвав его по имени, и встретил их с торжественностью, достойной королевской четы.
— Ты здесь не впервой, — заметила Лаура, и в голосе ее проскользнули, помимо ее воли, нотки разочарования.
.Адам взял ее руку и прижал к губам. Они так и вошли в умопомрачительный вестибюль гигантского отеля.
— Я предлагаю на сегодня стереть и мое прошлое, — примирительно проговорил Адам.
Внимательно посмотрев на него долгим оценивающим взглядом, Лаура тихо прошептала:
— Это будет по-честному.
Адам дотронулся до ее щеки.
— О, Лаура, подожди, пока я доставлю тебя наверх. Сегодня великая дата в истории «Фэйермонта».
Лаура вся зарделась, но храбро чмокнула Адама прямо посреди вестибюля, на виду у многочисленной элегантной публики.
Она немного дрогнула только тогда, когда они приблизились к стойке портье.
— Но, Адам, — запротестовала она, — у нас с собой нет никаких вещей. Здесь не такое место, чтобы...
Адам закрыл ей рот поцелуем на виду у портье.
— Мистер Форчэн, какая радость видеть вас, — затараторил долговязый с седыми волосами портье, восседавший за стойкой; он и глазом не моргнул при виде Адама и Лауры.
— Все сделано, как я велел? — поинтересовался Адам, расписываясь в книге.
— Буква в букву, мистер Форчэн, — заверил портье. — И хотя времени у нас, сами понимаете, было в обрез, я лично добавил пару штрихов. — Он радушно улыбнулся Лауре: — Надеюсь, вы будете довольны, мисс Эшли.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась в ответ Лаура.
Но замечание ее оказалось явным преуменьшением. Действительность превзошла все самые смелые ожидания. Адам не просто довольствовался бронированием комнаты или даже анфиладой комнат в «Фэйермонте». Нет, на десерт, так сказать, он припас целый пентхаус — отдельную надстройку на восьмом этаже. С тремя спальнями и выложенной плиткой необъятной гостиной, он мог бы служить домом большой семье. Там был даже дворецкий, который вышел встречать их со своей свитой.
Лаура в полном смысле слова лишилась дара речи. Интерьер был подлинным шедевром дизайна. Словно они попали на виллу на Французской Ривьере. Адам взял Лауру за руку и ввел в дивную спальню. Огромная кровать была завалена коробками.
— Открой их, — сказал он, — это все тебе.
Зеленые глаза Лауры загорелись.
— Рождество в июле! Как я вижу, если Форчэн может двигать горы, он может и устраивать праздники, когда пожелает.
Быстро сбросив туфли, она забралась с ногами на кровать и принялась распаковывать коробки. В одной было кружевное нижнее белье. В другой — изумрудно-зеленое шелковое вечернее платье. В третьей — ослепительно белая льняная брючная пара. Открыв еще полдюжины коробок, Лаура оказалась обладательницей великолепного гардероба, достойного принцессы.
— Здесь все — от булавки до шляпы, — шутливо бросила она, восседая на кровати на восточный манер и игриво теребя белую шелковую ночную рубашку.
— Это еще не все. — Адам извлек еще одну коробочку из кармана. Это была маленькая квадратная коробочка, и, когда он поднес ее Лауре, у нее мурашки побежали по коже, и в горле застрял ком.
Адам отодвинул в сторону вечернее платье и сел рядом. Коробочку он держал на ладони, словно священное подношение.
Лаура молча уставилась на нее. У девушки перехватило дыхание, во рту стало сухо, она вся дрожала мелкой дрожью. С трудом подняв голову, она посмотрела на Адама.
Увидев ее глаза, он тут же понял, о чем она думает. Лицо его вспыхнуло.
— Это... это... всего лишь на память... о нашем пребывании в Сан-Франциско, — запинаясь, пробормотал он.
Лаура быстро отвела глаза.
— Как... мило. — Взяв в руки коробочку, она открыла ее. Покоящийся внутри медальон был не просто мил. Он был прекрасен. Старинное золотое сердечко, унизанное крошечными искристыми изумрудами, на золотой цепочке.
Она долго рассматривала подношение. Наконец Адам прервал молчание:
— Тебе нравится?
Лаура почувствовала, как слезы выступили у нее на глазах.
— Нравится? Это... так красиво. Не стоило...
— Дай я надену на тебя.
— Я... я бы сначала приняла душ.
— О, ради Бога.
Поспешно соскочив с кровати, Лаура запечатлела быстрый поцелуй на губах Адама. Дойдя до середины комнаты, она обернулась и взглянула на него.
— Я никогда этого не забуду, — прошептала она.
Лаура только пустила воду, стоя под душем, когда вдруг с изумлением услышала, что дверь в ванную комнату открывается.
— Можно я присоединюсь?
Она растерянно молчала.
— В такое время года, когда на Западном побережье засуха, — широко улыбался Адам, — надо экономить воду.
Они стояли обнявшись. Оба были скользкие от мыла. Вся в благоухающем облаке пара, Лаура весело рассмеялась.
— Знала бы я, залезая в вертолет, какое приключение меня ожидает.
Адам намылил ей шампунем волосы и стал массировать кожу головы.
— Вот это здорово, — простонала она от удовольствия, чертя мыльные круги на его спине. Рука ее скользнула между их телами, и Лаура была приятно поражена, обнаружив, что он возбужден так же, как она.
Щекочущие струйки воды заливали их с головы до ног, смывая потоками мыльную пену. Адам наклонился и быстрыми поцелуями проделал на теле Лауры дорожку от шеи к грудям. Обхватив ее руками за талию, он прижал ее спиной к скользким холодным квадратикам кафеля. От резкого контраста между прохладными плитками и горячим телом прижавшегося к ней Адама у Лауры перехватило дыхание.
