От его неуклюжего движения все посыпалось на пол.
Чертыхаясь, Адам присел, чтобы собрать рассыпавшиеся бюллетени, как вдруг его словно обухом по голове ударило: в глаза ему бросился портрет женщины на обложке одного из лежащих на полу бюллетеней. Он даже палец прикусил от изумления. Потом, не спеша, поднял бюллетень с пола.
Сначала показалось, что все это ему померещилось. Женщина на портрете действительно напоминала Лауру. Но не более. Глаза были совершенно Лаурины. Здесь ничего не скажешь. Но волосы совсем другие — короткие и вьющиеся. И нос. Ему было далеко до тонкого и прямого — прямо патрицианского — носа Лауры. Не то чтобы он был плохой. Небольшая горбинка придавала лицу особую характерность. И особую привлекательность. И главное — это лицо было ему как-будто знакомо.
Адам посмотрел на имя. И вдруг все кусочки мозаики встали на свои места. Он думал, что у него остановится сердце.
Под портретом стояло имя — Эвелин Гарви. Эви, Ева. Адам и Ева.
Теперь сердце его бешено забилось.
Он вспоминал. Они лежат в кровати с Лаурой. У меня такое чувство, будто мы знали друг друга в иной жизни. Словно ты всегда была частью меня. Адам и Ева. Ева. Эви. Эвелин.
Теперь он рассматривал портрет другими глазами. Если изменить нос, волосы сделать длинными, волнистыми, а не вьющимися, губам придать невинную улыбку, вообразить, как глаза излучают ранимость, а лучше — страсть...
Да, никаких сомнений — это Лаура.
Руки Адама задрожали, фотография запрыгала перед глазами. Пришлось положить бюллетень на колени, чтобы рассмотреть фотографию как следует. Он взглянул на дату. Бюллетень был двухлетней давности. Затем взгляд его остановился на тексте под снимком. Под именем и фамилией Эвелин Гарви было напечатано сообщение о том, что она получила повышение и из управляющей отделом стала директором отдела кадров Портлендского отделения универмагов Форчэнов.
Портленд. Портленд, штат Орегон. Не тот ли это универмаг, который они открыли там года три назад? Ну конечно! — подумал Адам. Теперь он вспомнил. Отец взял их всех с собой на церемонию открытия. И там...
Погруженный в воспоминания — и шок, с ними связанный, — Адам не заметил, как дверь открылась, и на пороге появился Питер.
— Вижу, пришло время держать ответ, — заговорил тот.
Адам посмотрел на Питера — на лице брата было написано чувство вины. Все в Адаме кипело. Он вскочил и помахал бюллетенем перед носом Пита.
— Амнезия?! Черта с два. Какого дурака вы из меня сделали! Как она могла? Что она за это получила? Деньги, так, что ли? Кучу денег. Или обещание крупного куша. Так или не так? Она женит меня на себе, я лишаюсь доли в наследстве, вы ей бросаете жирный кусок. И я должен...
Не успел он договорить, как Питер бесцеремонно толкнул его, и Адам упал в свое кресло. Довести Питера до белого каления было нелегко, но сейчас он явно взбесился.
— Ты и есть дурак, — прорвало Пита. — Так ты хочешь знать, почему она это сделала? — Он наклонился над Адамом. Лицо его пылало гневом. — Или тебе эта фотография ничего не говорит? И имя? Неужели за все то время, что ты был с Лаурой, она тебе ни разу не напомнила кого-то знакомого?
— Да, иногда что-то такое было, — признался Адам.
— Иногда! Иногда! — Пит чуть не схватил Адама за горло. — Ты с ней был близок, ты, ничтожество. Ты ей говорил, что никого лучше ее никогда не знал.
— Но Лаура действительно лучшее, что я встречал...
— Да не Лаура, идиот. Эвелин. Ева. Адам и Ева. Три года назад. В Портленде. Ты с ней провел уикенд. О, для тебя это, конечно, было очередное любовное приключение. Но для Евы... Для Евы это было все. Ты для нее был всем. Она просто потеряла голову от любви к тебе. И она думала, что ты тоже ее любишь. От тебя никаких вестей не приходило, и это ее сломало. Она так сокрушалась, что позвонила мне. И все эти годы мы поддерживали отношения. Но единственное, о чем она может говорить, — это о тебе, хотя то, что она иногда говорит, комплиментом не назовешь. Но, как бы то ни было, это продолжается третий год.
Адам скинул руку Питера с шеи. Оба брата немного успокоились.
— Так она придумала эту амнезию, чтобы вернуть меня?
Пит помолчал и тяжело опустился в стоящее рядом кресло.
— Всю кашу заварила бабушка. Я ей как-то сказал про Еву. Она отправилась в Портленд... специально, чтобы посмотреть на нее. В общем, она решила, что эта женщина создана для тебя.
Адам снова бросил взгляд на портрет.
— Она сделала пластическую операцию и отрастила волосы.
— Она и так была привлекательной, но эти изменения превратили ее в подлинную красавицу. Она буквально... преобразилась, — добавил Пит.
Адам задумчиво смотрел на брата.
— Вы все решили, и Лаура-Ева в том числе, что одной красотой меня надолго не удержишь.
— Приступ амнезии — это выдумка бабушки. Она же неисправимый романтик и решила, что так Ева тебя заинтригует сильнее.
— А Ева, — Адаму было трудно с непривычки называть Лауру Евой, — Ева так легко с этим согласилась? — В голосе Адама слышались боль и гнев. Она предала его, обманула, сделала из него форменного болвана. А потом сбежала.
На переносице Адама появилась глубокая складка. Подождите, подождите. Но почему же она в таком случае сбежала? Он метнул взгляд на брата, и взгляд этот не сулил ничего доброго. Он вскочил со своего места, тыча пальцем в лицо Пита.
— Ах, вон оно что! До меня только дошло. — Адам даже глаза прикрыл на минуту: вся картина стала ясна. — Какой же я дурак! Она исчезает, я схожу с ума от любви, теряю окончательно голову и готов на все, чтобы только вернуть ее. Даже жениться.
— Да брось ты, — замотал головой Пит, — все совсем не так.
Но переубедить Адама было уже невозможно.
— А ты думаешь, как это должно было кончиться? Мне теперь все понятно. В конце концов ты или бабушка проговариваетесь, где она, я лечу туда сломя голову, падаю на колени и умоляю ее выйти за меня. И последними смеются все, кроме меня. Так или не так? — Он швырнул бюллетень на стол. — Дудки! Ева может сидеть в своем Портленде до седых волос — ноги моей в этом городе не будет!
— Она не в Портленде, — крикнул Пит вдогонку убегающему Адаму.
Прошло две недели. Адам сознательно с головой погрузился в водоворот светской жизни. По иронии судьбы, несмотря на то, что все, казалось, теперь было ему известно, он никак не мог выбросить Лауру /Еву Эшли/ Гарви из головы. Он даже вспомнил об этом уикенде в Портленде с Евой три года назад. Его привлекли тогда ее обаяние, всякое отсутствие претензий и явная влюбленность в него. Конечно, он не хотел причинить ей боль. Он думал, что для нее, как и для него, этот уикенд не более чем мимолетный роман. Любовная интрижка. Теперь-то он знал, что все было далеко не так.
А сейчас он чувствовал себя несчастным и одиноким. И как ни трудно ему было признать — безнадежно влюбленным. Напрасно он растравлял душу, напоминая себе о коварстве Евы. Ему даже пришла в голову мысль позвонить ей в Портленд и покончить со всей этой историей раз и навсегда.
Но ее там не было. На ее место уже назначили нового директора. О возвращении ее не могло быть и речи.
— А ну выкладывай, где она? — набросился Адам на Питера в его кабинете на следующий день.
Пит поднял глаза от бумаг и устало взглянул на брата.
— Я попытался все объяснить еще две недели тому назад, садовая твоя голова, но ты же ничего не слушаешь. Ее отъезд никакого отношения к этой истории с потерей памяти не имеет. Она сделала это вовсе не для того, чтобы ты убедился, насколько ты влюблен в нее, и что ты должен жениться на ней. Она убежала потому, что ей было невыносимо от того, что она натворила. Она убежала потому, что без ума любит тебя, и испугалась, что ты узнаешь, как все произошло, и возненавидишь ее. Она взяла с меня слово, что я никогда не открою тебе место, где она находится. — Пит вздохнул. — Ты бы ни за что не узнал правду.
