На этом процессе выдвинуто обвинение против двух адмиралов за такое ведение морской войны, которое называется преступным.
Каковы же эти обвинения? Они делятся на две большие группы: незаконное потопление судов и намеренное убийство людей, оставшихся в живых после потопления судна.
Сначала я займусь обвинением относительно незаконного потопления судов.
В основу этого обвинения легли два доклада господина Роджера Аллена из британского министерства иностранных дел, относящиеся к осени 1940 года и весне 1941 года. В докладах одна пятая незаконных нападений приписывается подводным лодкам, а четыре пятых — минам, самолетам и надводным вооруженным силам. Четыре пятых обвинение отбрасывает, и эту сдержанность можно объяснить тем, что использование боевых средств британской стороной ничем не отличается от использования их германской стороной...
Доклады господина Роджера Аллена достигают своей кульминационной точки в утверждении, что германские подводные лодки, начиная с лета 1940 года, торпедировали все, что попадалось под их торпедные аппараты. Без сомнения, методы ведения подводной войны постепенно обострились под давлением ряда мероприятий, направленных против Германии. Однако эта война никогда не принимала формы дикой стрельбы, которая производилась бы только по соображениям целесообразности. ..
Юридической основой ведения подводной войны Германией в начале войны являлся Лондонский протокол 1936 года, все пункты его были дословно перенесены в статью 74 германских правил взятия призов, которые даже господин Роджер Аллен считает достаточно разумными и не лишенными человечности.
Проект правил о взятии призов в формулировке 1938 года был направлен двум существовавшим тогда подводным флотилиям и подводной школе и служил основой обучения командиров подводных лодок. Задержание и досмотр торговых судов рассматривались как тактические задачи. Чтобы облегчить командирам подводных лодок в войне против торговых судов быструю и правильную оценку юридического положения по отношению к судну и грузу противника и нейтрала, были сконструированы так называемые призовые диски, которые с помощью несложного приема дают указания, на какие статьи следует ссылаться в распорядке о взятии призов. В той степени, в какой для ведения подводной войны против торгового судоходства вообще были приняты какие-либо подготовительные меры, они основывались исключительно на германских правилах взятия призов и тем самым на Лондонском протоколе.
Этих юридических основ германское верховное командование действительно придерживалось в начале войны. В боевых директивах подводным лодкам от 3 сентября 1939 г. содержался ясный приказ о ведении подводной войны согласно правилам о взятии призов: потопление допустимо лишь после задержания и досмотра, а также в тех случаях, когда судно пыталось уйти или оказывало сопротивление. Поэтому верно то, что констатирует господин Роджер Аллен, что германские подводные лодки в первые недели войны строго придерживались Лондонского соглашения.
Почему это положение не осталось таким же и далее? Потому, что поведение противной стороны сделало невозможным применение таких методов с военной точки зрения и одновременно создало юридические предпосылки для их изменения...
Основной причиной было полное вооружение вражеского торгового флота. Уже 6 сентября 1939 г. одна немецкая подводная лодка подверглась артиллерийскому обстрелу с британского парохода «Манавр», и это послужило сигнальным выстрелом для начала крупны> конфликтов, которые имели место между подлодками, с одной стороны, и вооруженными, оснащенными артиллерией и глубинными бомбами торговыми судами — с другой, как между равноценными военными противниками...
Все эти меры противника я иллюстрировал несколькими примерами, которые не хотел бы повторять. Они ясно показывают, что дальнейшие действия против торговых судов на основе правил ведения войны были уже невозможны с военной точки зрения и означали самоубийство для подводной лодки. Несмотря на это, германское командование еще несколько недель не изменяло своих действий на основании правил о взятии призов. Лишь после того, как было установлено, что в отношении действий вражеских торговых судов, в частности в отношении использования оружия, речь идет не об отдельных случаях, а об общепринятых мерах, 4 октября 1939 г. был издан приказ о потоплении без предупреждения всех вооруженных торговых судов противника. Торговый корабль, будучи вооружен, не подпадает под защиту от потопления без предупреждения, которая признается за торговыми судами Лондонским соглашением.
Во время перекрестного допроса обвинение назвало подобное изложение Лондонского соглашения неверным. Оно в узкой дословной интерпретации считает потопление торгового судна допустимым лишь после того, как оно оказало активное сопротивление...
Специалисты по международному праву после Лондонского соглашения и подписания Лондонского протокола 1936 года рассматривают вопрос об обращении с вооруженным торговым судном в войне на море как вопрос неразрешенный. Здесь я хотел бы указать на один лишь источник, который пользуется высоким авторитетом, зто проект соглашения о правах и обязанностях нейтральных держав в войне на море, опубликованный в июле 1939 года ведущими американскими профессорами международного права Джессупом, Борхардом и Чарльзом Уоренном с обоснованием, которое дает прекрасный обзор новейших мнений по этому вопросу. Статья 54 проекта дословно соответствует тексту Лондонского соглашения 1936 года с одним важным исключением: выражение «торговое судно» заменено выражением «невооруженное судно».
Приказы британского адмиралтейства частично содержатся в «секретных приказах по флоту», главным образом в «Руководстве по обороне торгового судоходства», изданном в 1938 году.
В них предписывается:
1) сообщать о подводных лодках с помощью радиотелеграфа;
2) использовать корабельную артиллерию;
3) использовать глубинные бомбы.
Эти директивы дополнены переданным в октябре 1939 года по радио приказом таранить все германские подводные лодки... В действительности во всех случаях торговое судно с самого начала войны имело приказ стрелять по любой подводной лодке, которая появлялась в сфере дальнобойности его орудий. Гак действовали все капитаны британских торговых судов...
Большое значение, по-видимому, имела британская пропаганда в связи с потоплением по недоразумению немецкой подводной лодкой английского пассажирского судна «Атония», имевшим место 3 сентября 1939 г. Через агентство «Рейтер» 9 сентября был распространен слух о неограниченной подводной войне... Германский приказ о торпедировании без предупреждения вражеских вооруженных торговых судов был издан только 4 сентября. Таким образом, он был оправдан во всех отношениях, даже если хотят признавать различие в обращении с судами с оборонительным или наступательным оружием...
Еще большее значение и большую опасность для подводных лодок имел, однако, приказ немедленно сообщать тип и местоположение всякого замеченного вражеского судна... Если вспомнить, что в силу соглашения о госпитальных судах даже госпитальные суда теряют свой иммунитет, если они передают военные сведения подобного характера, то не может быть никакого сомнения в неизбежности последствий подобных действий для торгового судна. Тот, кто выходит в море с приказом и стремлением при всякой возможности передавать собственным военно-морским и воздушным силам военные сведения о противнике, принимает участие в течение всего рейса в военных действиях и согласно упомянутому докладу комитета юристов от 1930 года не может претендовать на то, чтобы его рассматривали как торговое судно...
17 октября 1939 г. был издан приказ атаковывать без предупреждения все вражеские торговые суда... На пассажирские пароходы приказы, имевшие силу в отношении остальных судов, распространили лишь с начала 1940 года.
Теперь я перехожу к обращению с нейтральными судами в практике ведения германской подводной войны.
Для германских подводных лодок до последнего дня войны существовал принципиальный приказ не атаковывать опознанные нейтральные торговые суда. Из приказа существовали точно установленные исключения, о которых в нотах было сообщено нейтральным государствам. Они относились, во-первых, к судам, которые вели себя подозрительно или враждебно, и, во-вторых, к судам в запретных зонах
