Оказалось, однако, что сооружение судна обойдется гораздо дороже, чем сначала предполагалось по смете. Тогда стортинг ассигновал дополнительно восемьдесят тысяч крон, а Норвежское географическое общество объявило национальный сбор пожертвований. Все же перед самым окончанием всех работ выяснилось, что денег недостаточно. Дефицит покрыли двое друзей Нансена и он сам, отдав все свои личные сбережения.
Полярное судно строил опытнейший норвежский кораблестроитель Колин Арчер. Чертежи и модели будущего победителя льдов делались во многих вариантах, утверждались, а затем отвергались самими строителями. Колин Арчер стремился целиком воплотить идею Нансена — придать судну такую форму, чтобы оно 'выскальзывало из ледовых объятий как угорь'.
Все возможное было сделано для придания наибольшей прочности корпусу корабля. Форштевень состоял из трех толстых дубовых балок, наложенных одна на другую, толщиной в метр с четвертью. Окованные железом массивные шпангоуты были из первосортного итальянского дуба, предназначавшегося в свое время для норвежского военного флота и вылежавшего под крышей тридцать лет. Для киля были использованы две толстые балки из американского вяза. Все другие материалы для судна также были лучшего качества и высших сортов.
Выпуклые бока судна в поперечнике напоминали половинку кокосового ореха. Они могли оказать льдам сильное сопротивление. Для придания еще большей прочности, изнутри их связали сложной паутиной балок, подпорок и распорок.
Очень требовательно отнесся Нансен к сооружению жилых кают. Одной из неприятных сторон жизни в прежних северных экспедициях была влага, которая, осаждаясь на стенах кают, быстро превращалась в иней или же ручьями стекала на койки и на пол. Нередко случалось, что спальные матрацы превращались в ледяные комки. Чтобы избежать всего этого, Нансен предложил кают-компанию, где экипажу предстояло проводить большую часть времени, поместить посредине судна.
Такое расположение предохраняло кают-компанию от проникновения наружного холодного воздуха. Потолок, пол и стены кают имели воздухонепроницаемую прослойку. Кроме того, борта корабля были обиты изнутри просмоленным войлоком, за которым находился слой пробки, затем обшивка из еловых досок, новый слой толстого войлока, потом воздухонепроницаемый линолеум и снова дощатая панель. Все эти и многие другие меры должны были надежно защитить помещения корабля от сырости и холода.
Особое внимание обратил Нансен на провиант, так как от этого зависело избавление от опасности цинги и других болезней. Проблемы питания в условиях севера были тщательно обсуждены со специалистами, физиологами; они все составили список необходимых продуктов и следили за консервированием их при высоких температурах. По настоянию Нансена, как и в Гренландской экспедиции, решено было совершенно исключить из рациона спиртные напитки.
Зато была подобрана большая библиотека, которая обеспечила обильную духовную пищу участникам экспедиции.
Существенной частью снаряжения явились инструменты и приборы для научных наблюдений. Для такой цели не пожалели средств и взяли самое лучшее и в полном комплекте. Следует подчеркнуть, что собратья по науке очень помогли Нансену в обеспечении его нужной научной аппаратурой.
Чрезвычайно важно было иметь для экспедиции хороших ездовых собак. Нансен обратился в Петербург к известному исследователю Сибири Э.В. Толю за советом: где и как раздобыть подходящих ездовых собак? Русский ученый ответил, что сам похлопочет об этом деле в Сибири, куда в скором времени отправляется в новую экспедицию. Действительно, он полностью выполнил свое обещание: приобрел отличных собак и отправил их Нансену в селение Хабарове на Югорском Шаре.
Внимание Э.В. Толя к Норвежской экспедиции этим не ограничилось. По своей инициативе он устроил три больших склада продовольствия на Новосибирских островах на случай, если Нансену придется возвращаться этим путем.
Вообще план Нансена встретил в России самое благожелательное отношение. Главное гидрографическое управление выслало ему все изданные в России карты северных морей и сведения о населенных пунктах на сибирском побережье. Прославленный адмирал С.О. Макаров со своей стороны сообщил все необходимые данные о режимах воды в районах Берингова моря.
Несмотря на предостерегающие голоса скептиков, нашлось множество охотников принять участие в экспедиции к Северному полюсу. Со всех концов земли летели к Нансену просьбы взять с собой в рискованное путешествие. Нелегко было сделать выбор из огромного числа смельчаков, соглашавшихся на любые условия.
Физическое здоровье и моральные качества были основными критериями при отборе кандидатов. Профессиональная подготовленность играла меньшую роль, так как Нансен считал, что при искреннем желании каждый может стать полезным в общем деле. И он нисколько не ошибся: все участники экспедиции работали самоотверженно и были превосходными товарищами между собой.
Следовало быть тонким психологом, чтобы остановить свой выбор на такой, например, оригинальной личности, как Ивар Мугста, который в прошлом был лесничим, затем надзирателем в психиатрической лечебнице. В экспедиции он показал себя мастером на все руки: ремонтировал двигатель, чинил часы, дрессировал собак, без промаха стрелял на медвежьей охоте. Адольф Юлл — опытный моряк, много лет водивший самостоятельно корабли, — решился стать поваром экспедиции. Сигурд Скотт-Хансен — сын приходского пастора, морской офицер — взял на себя руководство метеорологическими, астрономическими и магнитными работами.
Лейтенант пехоты двадцатишестилетний Ялмар Иохансен оставил армию, чтобы стать студентом университета. Великолепный спортсмен, он завоевал звание чемпиона Европы по гимнастике. Желание его принять участие в походе Нансена было так велико и горячо, что за неимением другой свободной должности Иохансен поступил на судно простым кочегаром. В дальнейшем ему суждено было сыграть большую роль в качестве ближайшего сотрудника и верного друга Нансена.
Разумеется, чрезвычайно важно было не ошибиться в выборе капитана для судна, отправлявшегося в столь рискованное плавание. Выбор Нансена пал на бывшего участника Гренландской экспедиции Отто Свердрупа. Ему было тридцать восемь лет, из которых двадцать он провел в море. Потомок отважных викингов, ходивших в самые дальние плавания, Отто Свердруп имел, по словам Нансена, 'самые надежные руки', чтобы доверить ему корабль.
Всех участников экспедиции, считая самого начальника, было двенадцать. Цифра эта не только среди моряков, обычно людей суеверных, имеет добрую репутацию. Потому надо было иметь исключительные качества, чтобы своей персоной нарушить это число и образовать 'чертову дюжину'. Таким человеком оказался штурман Бернт Бентсен, который появился на борту корабля перед самым отплытием из Тромсе. В половине девятого утра Бентсен принялся уговаривать Нансена взять его с собой в экспедицию, а в десять часов он уже исполнял свои обязанности в море.
'ФРАМ' — ВПЕРЕД
Шел от известного к неведомому он,
Как мысль, предчувствием одним руководимый.
Корабль, наконец, был готов к спуску на воду. Множество людей собралось в тот осенний день на эту торжественную церемонию в гавани Ларвик, вблизи Христиании.
Широкое короткое судно, окрашенное снизу в черный, а сверху в белый цвет, походило на скорлупу большого ореха. Три его мачты лежали еще на берегу, но на палубе уже высились два флагштока с развевающимися национальными флагами. Был еще и третий флагшток для стяга с именем новорожденного корабля.
Порывистый ветер раздувал длинную седую бороду Колина Арчера. С гордостью и сдержанным волнением оглядывал кораблестроитель воплощение своих чертежей. И рабочие верфей любовались делом
