Брусника бросился к рации и принялся вызывать зама. К этому моменту в штабе собралась почти вся его команда. Бойцы, ничего пока не понимая, молча следили за действиями своего командира.
Рация не отвечала. Все. Как будто на том конце просто выбросили ее за ненадобностью. Брусника оторвался от микрофона и взглянул на Пастуха.
— Коперника я беру на себя, — сказал тот. — Вот кто мне нужен побольше твоего генерала. Поторопимся, майор.
— Я на колесах, — сказал Брусника. — Доберемся за пятнадцать минут.
Он отдал необходимые распоряжения и попытался войти в кабинет, где был Кудрявцев. Дверь оказалась запертой. Тогда Брусника коротко размахнулся и со всей своей богатырской силой вышиб дверь ногой. Перед испуганным генералом предстали десяток спецназовцев, на охрану которых он надеялся, а с ними Пастух, Муха и Боцман.
— Генерал Кудрявцев, — сообщил ему Пастух, — вы арестованы по подозрению в предательстве. Мне приказано отконвоировать вас в Москву.
Кудрявцев побагровел.
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать?! — завизжал он. — Я же сгною тебя! Уничтожу, гнида!!
Ни один мускул не дрогнул на лице Пастуха.
— При малейшей попытке к бегству, — спокойно сказал он, — вы получите пулю в лоб… — Прохоров, останешься здесь, — приказал майор одному из своих бойцов.
4
Коперник понял, что операция провалилась окончательно. Все, это был конец.
И в первую очередь для него. Он не знал, сможет ли выкрутиться генерал Кудрявцев, но то, что теперь уже не сможет выкрутиться он сам, Коперник знал точно. То есть не сможет, если будет сидеть сложа руки и ждать, когда за ним придут.
Когда наконец прибыл этот чертов самолет и он встретил его, все еще казалось вполне нормальным. Аджамал живым и здоровым добрался до Двоегорска, а главное — в полной сохранности доставил контейнер. Надо было срочно действовать, пока расставленный на всех дорогах спецназ блокировал подступы к городу, пока не работала связь благодаря уничтоженным Коперником кабелям, пока еще было время… И он связался с генералом Кудрявцевым, чтобы окончательно передать все в его руки, а самому исчезнуть. К этому моменту Коперник успел переодеться, достать машину — он совершенно спокойно угнал в городе машину, потому что знал: сегодня милиция в городе парализована. Словом, Коперник подготовил все, чтобы исчезнуть. Навсегда.
Но Кудрявцев сказал ему:
— Ничего не предпринимайте. В Москве возникли осложнения. Возможно, нам придется изменить планы.
Это было ударом.
Коперник понял, что операция раскрыта и что управление начало контригру; правда, все же оставалась надежда — ведь успели же капнуть ему обо всем этом. А это значило, что за Кудрявцевым есть еще какие- то силы. Но буквально через сутки делом будут заниматься все силовые структуры страны. Потому что не смогут же они допустить, чтобы контейнер со штаммами, способными поразить миллионы человек, находился в чьих-то частных руках! И вне зависимости от того, как изменит свои планы Кудрявцев, сам Коперник по любому из этих планов должен идти в расход.
Суки!
Дальше события понеслись, как скаковая лошадь на ипподроме. Сначала Коперник позвонил в дежурную часть в надежде на помощь Смирнова, и вдруг этот козел посылает его и бросает трубку! А потом к самолету подъехал майор спецназовский с пятью своими людьми и говорит, что генерал приказал ему охранять самолет. А это означает только одно: что генерал приказал этому майору в назначенный момент схватить его, Коперника.
Не успел он переварить эту новость, как один из бойцов майора обнаружил приближающийся автомобиль. Коперник рванул туда. Эту зеленую «Ниву» он, конечно, узнал сразу. Надо было как-то хотя бы приостановить бывшего друга Ивана, и Коперник попытался расстрелять машину.
Беготня туда-сюда, заставлявшая задыхаться, вдруг вызвала у него приступ какого-то необъяснимого страха. Коперник просто физически почувствовал, что если сейчас ничего не предпримет, то начнет паниковать, окончательно потеряет лицо.
Он едва унес ноги из перестрелки с Иваном и его дружком. Когда майор спросил, где его боец и почему он, Коперник, вернулся один, то они просто полаялись с ним, сцепившись чуть было не до драки. И тут майора вызвали по рации. Коперник не знал, что там случилось, но майор ушел, оставив у самолета своего зама, старшего лейтенанта, и еще одного бойца. И Коперник понял, что это его шанс. У него есть минут десять, от силы пятнадцать, чтобы исчезнуть отсюда, пока не появились Док с Артистом, а то, что они уже на подходе, он нисколько не сомневался.
И тут у него возникла идея.
Он просто-напросто подошел вплотную к оставшимся двум бойцам майора Брусники и без лишних разговоров пристрелил их, а когда на шум выстрелов из самолета выскочил пилот, то пристрелил и его. Коперник знал, что Аджамал и рукой не двинет, пока контейнер рядом с ним, потому что он прекрасно осознает опасность его содержимого. Так что Коперник спокойно вошел в салончик «Сессны» и сказал Аджамалу:
— Кажется, мы с тобой в полном говне. Генштабовские крысы продали нас со всеми потрохами. Им как воздух нужен контейнер и не нужны мы, сделавшие всю работу. Только что я узнал, что через десять минут здесь будет группа быстрого реагирования, которой приказано уничтожить все живое… Извини, на этот раз я ничем не смогу тебе помочь.
— А себе? — спросил Аджамал.
— Себя я уже списал. Ведь это тебя не существует среди живых и ты можешь попробовать исчезнуть. А обо мне все известно слишком хорошо… И тогда Аджамал сказал то, на что Коперник и рассчитывал. Он придвинул к нему чемодан с контейнером и сказал:
— Забирай и уходи. Я тебя прикрою. Коперник намеренно перешел с ним на «ты», чтобы подчеркнуть трагичность ситуации, намеренно дал понять: он знает, что Аджамал никакой не пакистанец. И то, что Аджамал последовал его примеру, тоже перейдя на «ты», дало Копернику понять, что он таки переиграл этого бесхитростного вояку… Вытащив из кармана упаковку тех самых таблеток от головной боли, которыми он время от времени снабжал Аджамала в Ираке, Коперник хлопнул его по плечу.
— Это все, брат, чем я могу тебе помочь. Удачи.
Он подхватил чемодан, вышел из самолета и не оглядываясь заспешил к противоположному склону карьера. Противоположному от того, по которому спустя семь минут заскользили вниз по снегу две фигуры. Но к этому моменту Коперник уже скрылся среди чернеющих на белом снегу кустов, которыми начал зарастать карьер.
Аджамал ждал недолго. Он сидел в полной тишине, прислушиваясь к малейшему движению и малейшему звуку. И вскоре услышал сразу два: гул двигателя за спиной и треск веток перед собой. Он понял, что Коперник уехал, а те, кто должен был уничтожить здесь все живое, появились. Страха не было. Только дьявольская сосредоточенность и напряжение. Он приготовил все оружие, какое только у него было, а было у него не очень много: свой пистолет да «калаш», который принес ему Коперник. Проверив магазины, Аджамал тихо выскользнул из самолета, быстро огляделся по сторонам, перекатился за самолетное колесо и тут увидел наконец, что к самолету приближаются двое. Они передвигались быстро, но осторожно, не особенно рассчитывая налететь на встречный огонь, но и не исключая такой возможности.
Аджамал приготовился к бою. Он снял автомат с предохранителя и опустил палец на спусковой крючок. Приближавшиеся собирались обойти самолет с разных сторон, но пока были рядом друг с другом и в полной видимости Аджамала. Пора было начинать… Но что-то останавливало сурового пакистанца с бритой головой, шрамами на лице, решительного и могучего. Что-то пока еле уловимое в фигураx приближающихся останавливало его и не давало нажать на спусковой крючок, снять обоих нападающих одной очередью.
И вдруг Аджамал понял, кто перед ним. Руки его задрожали, он положил автомат на землю и лег горящим шрамом на снег… Через несколько секунд к лежащему на земле человеку подскочил Артист и
