— Вы тоже выдали арию оперного певца, — резко ответил Сергей. — «Задание простенькое, всего-то делов — ничего», — передразнил он полковника. — А теперь выходит... Нам что, со всем этим интернационалом воевать?
— Ваше задание локальнее, — не стал обижаться полковник. — У нас есть основания предполагать, что будущие полигоны для испытаний тектонического оружия Бен Ладен будет искать на территории наших соседей...
— Даже так?.. — присвистнул Муха.
— ...или па нашем территории.
— Значит, это они положили глаз па «Меркурий»?
— Да, некоторое время назад они заинтересовались нашим тектоническим оружием.
— Слишком много возникает вопросов, Константин Дмитриевич, — недовольно констатировал Сергей.
— Выкладывай. Все, что смогу, — проясню.
— Кто такой Филин?
— Птица, — недоуменно ответил Голубков.
— А Игорь Филин? — усмехнулся Пастухов. Некоторое время Голубков не отвечал. Потом спросил озабоченно:
— Откуда вы знаете эту фамилию? Он сотрудник Института физики Земли. Занимался «Меркурием». Здесь в Москве.
— Боюсь, он уже не в Москве, — сказал Пастухов.
— Украли?
— Йошкар-Ола не имеет отношения к Филину?
— Сейчас. — И полковник снова замолчал. Сергей понял, что Голубков сверяется со своими бумагами.
— Да, Игорь Филин из Йошкар-Олы. У него там остался отец.
— Значит, нам туда дорога...
— Значит, — согласился полковник.
— И еще. Мы тут просмотрели изъятые в институте материалы.
— Это что — любопытство? — съязвил Голубков.
— И поняли, — продолжил Сергей, — что вся система «Меркурий» ничего не стоит без одного важного компонента.
— Да? Какого же?
— Сверхчувствительного сейсмографа.
В эфире снова наступила тишина. Пастухов понял, что на сей раз Голубков ни с какими своими бумагами не сверялся.
— Константин Дмитриевич, алло, вы на связи?
— Да, я здесь.
— Слушаем вас.
— А что слушать, ты прав, Сергей. Сейсмограф повышенной чувствительности. СПЧ-1, как его называют, действительно существует.
— И где он?
— А вот этого я не знаю. И вот это...
— Должны узнать мы?
Полковник опять долго молчал, но теперь Пастухов знал, что Голубков не сверяется с бумагами, не раздумывает, а просто не решается сказать «да».
Глава двадцать седьмая
К базе, где прятали Дашева крепкие парни в масках, они вернулись уже ночью.
Артист доложил:
— Никакого движения. Чего-то ждут, что ли. Только один отлучался в город, кажется.
— Что, в маске?
— Сел за руль в маске, а как там дальше — не видел.
— Ясно.
Муха просмотрел записи разговоров — ничего интересного. Даже подозрительно обыденными были беседы скрывшихся во дворце бойцов.
— Что, они так и собираются тут сидеть? — высказал свое сомнение Док.
— Посмотрим. Значит, так, Артист и Муха занимают позицию к северу и востоку от дворца. Я к югу, а Док останется здесь. Если замечаем какое-то движение, тут же оповещаем всех. Если они соберутся уйти — а я думаю, как раз ночью они и попытаются уйти, — никаких громких телодвижений, только тихое преследование.
— Ага, они сядут в какой-нибудь вертолет, а мы что, на дельтаплане их догонять будем?
— Нет, Боцман сейчас же отправится в аэропорт и узнает обо всех рейсах на Йошкар-Олу.
— А если таких рейсов вообще нет?
— Мне объяснить? — строго сказал Пастухов. — Значит, смотри рейсы, которые идут в том направлении. Забронируй места на всех. И жди. Если они улетят, мы дадим тебе знать.
Боцман кивнул и тут же скрылся в зарослях.
Ну, подумал Сергей, вроде бы все предусмотрел. В том, что команда отправится в Йошкар-Олу, он не сомневался. Во-первых, про Филина интересовались еще у Рустама, а во-вторых, люди в масках сами упомянули о ней в связи с фамилией Филин.
Тут, впрочем, было кое-что странное. Если Филин на своей родине, то, во-первых, как он там оказался? Во-вторых, почему люди в масках не взяли его еще в Москве, почему они спрашивали о Филине у Дашева. И самое главное, почему они убили Рустама и своего же человека?
Словом, загадки множились. И разрешить их простыми упражнениями ума не получалось.
Через полтора часа вышел на связь Боцман.
— Пастух, все сделано. Есть один рейс на Йошкар-Олу. Через три часа. И еще пять в том же направлении с промежутками в полчаса. Если что — мы можем успеть.
— Жди, — приказал Пастухов.
Было уже далеко за полночь. Но почему-то спать не хотелось, не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы бороться со сном. Пастухов попытался определить природу собственной бессонницы. И не смог. Периодически связывался с ребятами — те тоже были бодры, даже как-то нервически возбуждены.
Это тоже было странно, потому что Муха, скажем, даже выхлебав на ночь огромный термос с крепчайшим кофе, мог запросто уснуть стоя. Ночные дозоры были для него мукой. А сейчас — как огурчик. И это несмотря на то, что они прошлую ночь не спали, провели довольно веселенький денечек и вообще вымогались.
«Это интуиция, предчувствие, — понял наконец Пастухов. — Что-то должно случиться».
Впрочем, эта догадка тоже мало что проясняла. Конечно, должно было случиться — люди в масках с минуты на минуту покинут базу. Пастухов это знал, но почему-то понимал, что тревожное предчувствие лежит совсем в другом месте.
В руке завибрировала рация.
Пастухов нажал кнопку связи.
— Пастух, Артист. Охранники ушли в дом.
— Понял, Артист.
Наверное, смена.
Он прислушался к наушникам — во дворце никаких разговоров, только шаги, скрип дверей. Потом все стихло.
— Артист, Пастух. Смена появилась?
— Нет. Ясно.
— Сейчас будут уходить. Следи в оба.
— Обижаешь. — ответил Артист.
Куда они направятся? В аэропорт? Хорошо бы. Куда полетят? В Йошкар-Олу? А если его догадки не
