оправдаются? Тоже не страшно: если люди в масках сейчас сядут в свой джип и поедут даже на край света, Пастухов с командой их не упустит. Только на том свете солдаты удачи их достать не смогут.
Потом Сергей мистически думал, что именно этой мыслью он и заставил произойти то, что случилось.
Сначала в окнах погас свет. Но всего на секунду. А потом вспыхнул во всех сразу, но слишком яркий, слишком неживой, смертельный свет. А еще через мгновение окна вылетели под напором огня. И только за этим по седловине прокатился оглушающий взрыв. Белый сказочный дворец в мгновение ока превратился в черные развалины, над которыми поднялся столб огня и дыма. Ни одной живой душе внутри дворца выжить было невозможно.
Первым вскочил Док и метнулся вниз по склону, обдираясь о кусты акации, туда, к пожару, вторым летел с другой стороны Муха. Когда они были на расстоянии метров в триста, рванул бензобак горевшего джипа. Пастухов немного поотстал. Артист — тоже. Но не намного. Они все оказались у страшного пожарища почти одновременно.
— Что это было, командир? — ошалелыми глазами смотрел на Пастухова Муха.
— Шоу Бенни Хилла! — отмахнулся Сергей. — А ты как думаешь?
— На них что, бомбу сбросили?
— И ты видел самолет?
— Ну и рвануло!
— Кто ж их так?
Сергей не ответил, он бросился к фонтану, подхватив на бегу пластмассовое ведро, зачерпнул воды и плеснул в огонь.
Команда вышла из ступора. Действительно, надо было гасить пожар, а вдруг хоть кому-нибудь удалось выжить.
Ведрами, правда, они тушили бы огонь долго. Хорошо, Док сообразил, в тлеющей подсобке нашли поливочные шланги и стали тушить огонь уже более результативно.
Скоро можно было, не без риска конечно, войти на первый этаж. И Сергей, которого предварительно окатили из шланга с головы до ног, бросился было к зданию, как в кармане завибрировала рация.
— Да! — раздраженно ответил Сергей. Связь была плохая.
— Пастух, Боцман. Что у вас там?
— У нас...
— Сергей. Не слышу.
— Боцман! Отбой!
— Пастух, Боцман! Я не слышу тебя! Разговор двух глухих. Сергей бросил рацию Мухе.
— Настрой, ничего не слышно.
Муха начал крутить ручку настройки. Голос Боцмана пропал, зато совершенно отчетливо был слышен какой-то монотонный писк.
Этот писк что-то Сергею смутно напомнил. Но в первую секунду он даже не пытался вспомнить. Он бросился в дверной проем, закрыв рот и нос рукавом, чтобы не отравиться угарным газом.
В дыму мало что можно было разобрать. Груды обгоравшей мебели, стекло, кирпичи, ничего похожего на человека. Железная плита гулко бухнула под ногами. И Сергей вдруг все вспомнил и все понял.
Он стремглав рванул из здания.
Писк! Такой сигнал подавался радиоуправляемым минам. Муха случайно вышел на нужную волну. Ах сволочи! Чего они ждут? Когда команда войдет в дом? Или мины заложены прямо здесь, под их ногами?
Ребята смотрели на командира, а он застыл в напряженной позе.
— За мной! — скомандовал он неожиданно и первым снова бросился в горящее еще здание.
Это было безумием, но это был единственный шанс. Других им просто не оставили.
Хорошо, что команда его была спаянной. За командиром, не раздумывая, бросились остальные.
Ну сколько у них было времени? Минута, десять секунд? Секунда? Пастухов не думал об этом. Он сейчас вообще не думал. Он действовал, как машина.
Сориентировался мгновенно. Ударил ногой в пол. Здесь! Упал, разгреб руками горячие уголья — есть. До крови из-под ногтей вцепился в край железной плиты.
Она не поддавалась. Муха рычал, тоже силясь приподнять плиту. Док и Артист шарили по ее краям руками.
И вдруг плита поддалась.
Они успели свалиться в открывшуюся неизвестность, Док, падая последним, захлопнул плиту за собой.
И в ту же секунду над их головами рвануло так, что земля под ногами укатилась в сторону...
Глава двадцать восьмая
У местных жителей не было никакого оружия, они его чурались, считали порождением зла. Поэтому Щуплый очень легко расчистил себе дорогу к их подземному стану. Он убивал легко и даже играючи. В основном кинжалом. Двоим он просто свернул шею как цыплятам.
Их и было не так уж много. И умирали они без звука, обреченно, не цеплялись за жизнь. Это слегка бесило Щуплого. Без сопротивления врагов убивать — никакого удовольствия. Больше того, в темноте он даже не видел их предсмертных конвульсий.
В тоннеле, ведущем к стану врагов, он уложил шестерых.
Но самое трудное было впереди. Там, в большой пещере, их было не меньше сотни. Он не сможет уничтожить их один даже из пистолета, который остался при нем, а бойцов рядом не было никого. Ах, жаль, что он не захватил с собой гранаты. Впрочем, с ними он бы не смог спуститься в эту яму ни за что.
Устроить засаду и переловить всех в коридоре — времени на это не было. Щуплый помнил, что впереди у них куда более важное задание, чем война с какой-то кучкой забитых поселян.
Злость в нем нарастала. А злость всегда была его лучшим помощником. Злость доводила его до отчаяния, а в отчаянии человек способен на многое, на невозможное способен.
Щуплый притаился у самого входа в стан.
Он уже слышал совсем отчетливо голоса людей, плач детей и вздохи женщин. Отсвет костров падал на противоположную стену. Пленные бойцы были ему особенно противны в этот момент. Бараны, правильно про них сказал Крюк, не могли справиться с этими жалкими людьми.
Щуплый ждал, когда из пещеры кто-нибудь выйдет. Но никто не выходил. Более того, голоса стали стихать. А потом вдруг погасли костры.
Стало тихо, как в могиле. Да это и была могила, их общая могила, если он, Щуплый, не сможет вызволить своих бойцов.
Он ждал еще минуту, а потом, выхватив пистолет и размахивая ножом, устремился в пещеру.
Дотлевали угли костра. Пещера была пуста. Только жались в угол ею плененные товарищи.
Азарт предстоящего боя был так силен в Щуплом, что он бы сейчас покромсал и своих. Но делать этого не стал. Он просто разрубил грубые кожаные ремни, которые связывали пленных.
— Бараны! — закричал он. — Вы сдались этим ублюдкам!
Бойцы понуро стояли перед ним. Им нечем было оправдаться. Они и сами не понимали, как оказались в такой дурацкой ситуации, почему не смогли оказать даже слабое сопротивление.
— Где ваше оружие? Вы бросили свое оружие? Бараны!
Это — «бараны» — он выговаривал с особым смаком. Он чувствовал над ними полную власть. Абсолютную.
Один из плененных пошел к стене и поднял винтовку.
— Здесь наше оружие. Они оставили его нам. Они нас не хотели убивать. Надо уходить отсюда. Они не сделают нам ничего плохого. Нам надо быстрее...
Выстрел Щуплого прервал эту речь. С размозженной головой боец упал на камни.
— Кто еще так думает? — обернулся к бойцам Щуплый.
Никто больше так не думал.
— Разобрать оружие. Приготовиться к бою. Мы догоним их. Вперед.
Глава двадцать девятая
Голубков рвал и метал.
