— Нам бы с транспортом вопрос решить, — сказал Сергей.
— Ого, сразу взял быка за рога, — хохотнул толстяк.
— Носорога, — поправил Муха.
— Откуда кличку мою знаете? Голубков? Помнит, значит... А с транспортом просто, вот он, под вашими крепкими еще задницами.
— Приметный больно.
— И что? Ни один постовой не остановит. Меня все знают. А это что за девица? — спросил Носорог.
— Да так, попутчица, беда у нее, из квартиры выселили.
— Ясно — Робин Гуд?
— Ну надо же человеку помочь.
— Надо.
— А это у вас что, полоса еще одна? — спросил Док, кивая на взлетную полосу.
— Да. Коммерческие, личные. Я вас окольными провезу, чтобы всей компанией не светить.
В это время на коммерческую полосу зашел ЯК-40.
— Тормознуть?
Пастухов и вся его команда, не исключая Боцмана, удивились, ну до чего же ушлый мужик.
Сергей и Док достали бинокли. Они сразу вычленили группу из пяти человек. И еще большой ящик с дырочками. Лица пятерки были закрыты огромными черными очками.
— Это ж маски, — сказал Боцман. Пастухов поднял палец, оборвав Боцмана на полуслове.
— Какие маски? — все-таки услышал Носорог.
— Да так, кажется, знакомых увидели.
— Интересно, это ж ЯК нашей администрации, — сообщил Носорог.
— Кого?
— Кисалина.
Сергей взял информацию на заметку. Вот тут как, оказываете.
— А мне велено вам Ореховую показать. Где Игорь Филин проживает. Вообще-то отец его — мой друг. Но сначала домой.
Глава тридцать четвертая
Первым делом, сойдя с поезда, Игорь помчался в больницу. Но там на него посмотрели очень удивленно:
— Филин? Нет, такой у нас не значится. Какая-то ошибка.
— Какая ошибка? Это ваша телеграмма?
Дежурная пожала плечами:
— А кто ее знает? У главврача спросите.
— Где он?
— Дома. Завтра будет.
— А отец мой где?
— Может, тоже дома?
Эта простая мысль даже не пришла Игорю в голову. Ну, конечно, надо срочно ехать к отцу! Что там случилось? Что за странные телеграммы?
В городе уже было довольно пустынно, сейчас в российских городах люди ложатся рано или у телевизоров сидят, а на улицу — ни-ни. Да и что там хорошего?
Игорь по московской привычке остановился у обочины, чтобы тормознуть такси или частника, но до Йошкар-Олы новые веяния еще не дошли. Если и проезжали машины, то на поднятую руку Игоря никто внимания не обращал.
Игорь простоял минут двадцать и двинулся пешком, потому что общественный транспорт в городе работал из рук вон плохо. Вот это новшество уже сюда пришло.
До дома отца пришлось тащиться чуть ли не на другой конец столицы Удмуртии. Уж чего только не натерпелся за время своего ночного похода Игорь. И проститутки к нему приставали, и хулиганы просили закурить, и милиционеры проверяли документы (почему-то блюстители порядка были как раз там, где не было ни проституток, ни хулиганов), и какие-то оборванные нищие просили на лечение, и даже кто-то предлагал купить пистолет. Игорь уже даже было решился обзавестись оружием, но вовремя передумал.
Словом, до дома отца он добрался переполненный провинциальными впечатлениями. Родного города он не узнал.
А вот отца узнал сразу.
— Игорешка, ты? Ты чего здесь? — распахнул глаза худенький старичок в очках и поношенной байковой рубахе.
У Игоря сжалось сердце. Когда-то эту рубаху носил он сам. А потом решил выбросить — локти протерлись. Но отец, приезжавший в Москву на свадьбу Игоря, как увидел такое расточительство, чуть чувств не лишился. Он забрал рубаху себе, сказал, что будет в ней на участок ходить. Игорь поверил, подарил отцу еще костюм, туфли, несколько новых светлых сорочек, так думал, что осчастливил отца. А теперь вот оказывалось, тот драную рубашку носит дома. А в доме голо и неуютно. За своими научными, семейными, столичными проблемами Игорь забыл об отце.
Он даже прослезился на плече у папы. Потом они сидели на кухне и пили плохой чай. Игорь не додумался привезти отцу из Москвы продуктов. Он считал, что теперь по всей стране все есть. Действительно, все везде было, но далеко не у всех.
История с телеграммой стала центром обсуждения.
— Может, соседи? Меня в больницу, а сами на мою жилплощадь? — высказывал отец догадки.
Но Игорь вдруг понял, что соседские козни здесь ни при чем. Он вспомнил визит к нему странного незапоминающегося человека по фамилии Иванов. Вспомнил, как тот словно только и ждал, что Игорь скажет — я уезжаю к отцу.
И ему стало страшно теперь уже по-настоящему. В Москве он был хоть как-то защищен. Он мог сказать в лаборатории, мог вызвать милицию мог спрятаться у друзей. А здесь? Его наверняка и выманивали из Москвы, чтобы тихо и без шума...
Что?
Убить?
Украсть?
— Папа, что мне делать? — с отчаянием в голосе проговорил Игорь.
На отца история вербовки Игоря произвела страшное впечатление. Он вдруг схватился за сердце, лицо его посерело, он стал хрипеть.
Игорь бросился к аптечке — кроме валокордина, лекарств в ней не было.
От валокордина, правда, отец хоть чуть-чуть пришел в себя.
И пока Игорь накручивал диск допотопного телефона, с трудом выговорил:
— Надо Гоноросову позвонить. Ты его помнишь. Он в КГБ работал. Здоровый такой.
— Да-да, — краем уха слушал Игорь. — Обязательно.
— Он тебе поможет. Мы ж с ним друзья. «Скорая» приехала на удивление быстро. Впрочем, толку от этого было — чуть.
— Вам сколько лет, дедушка? — спросила черноглазая врачиха, не очень внимательно выслушав стетоскопом отца.
— Восемьдесят четыре.
— Так чего вы хотите? Возраст, дедуля, необратимые процессы. Вам уже ничего не поможет.
Игорь ругаться не стал. Он просто отозвал врачиху в сторонку и сунул ей пятьсот рублей.
— Ну, вы еще крепкий мужчина, — тут же поменяла тон врачиха, — вот в клинике вас подлечат, подлатают укрепят, глядишь, на свадьбу пригласите.
И отца, заботливо уложив на носилки, отнесли в машину.
— Я с вами, — сказал Игорь. — Где у вас лучшая клиника?
Врачиха замялась. Игорь снова раскошелился.
— В кардиоцентр, — скомандовала водителю врачиха.
