резко вывернул руль вправо, и машина затряслась по грунтовке, шурша щебнем и поднимая пыль.
Через полчаса, миновав несколько рабочих поселков и деревень, сменив несколько дорог и потыкавшись в разные стороны на двух перекрестках, они выбрались на хорошо асфальтированную узенькую дорогу и проехали сквозь березовую рощу. Ни одной машины вокруг не было.
— Это здесь, — уверенно сказал Голубков, когда сквозь березы показались крыши коттеджей. Сергей снизил скорость.
— Куда?
— Крайний дом слева.
Через распахнутые проржавевшие металлические ворота они въехали на территорию поселка, Сергей свернул влево и медленно подвел джип к крайнему дому. Заглушив двигатель, они выбрались из машины наружу.
Голубков подошел к калитке в высоком деревянном заборе.
— Пошли, — скомандовал полковник и открыл калитку.
За калиткой открылся большой участок соток на двадцать, заросший высоким кустарником, и двухэтажный темно-зеленый дом из бруса с большими окнами и огромной верандой. Дом явно был шикарным когда-то давно, в советские времена, но теперь, на фоне ярко-красных кирпичных новорусских замков, он выглядел скромной дачей.
— А кто этот человек? — спросил Сергей, углубляясь вслед за полковником на участок.
— Академик Барк, — пояснил Голубков.
— Барк... Барк... — что-то вспомнил Сергей. — А разве он не умер?
— Разве что для врагов. Но нас он интересует как начальник лаборатории геоморфологии московского Института физики Земли. Эта лаборатория принимала участие в работе над проектом «Меркурий». Они и подготовили нам компьютерную дезу. Очень близко к настоящему проекту, но полная туфта. Вот ее-то вы вставите в бакинский компьютер.
Они взошли на крыльцо. Дверь была открытой, но, прежде чем войти, Голубков нажал кнопку старенького звонка.
Глава шестая
1 мая. Хабаровск. Мощный взрыв газа уничтожил часть жилого дома в самом центре Хабаровска. Под завалами погибло, по предварительным данным, двенадцать человек. По факту взрыва, как сообщили в МВД, возбуждено уголовное дело по статье терроризм. На газовой трубе в подвале дома были обнаружены пропилы, что и вызвало утечку газа и последующий взрыв. Заместитель начальника Хабаровского ФСБ сообщил, что в этом кровавом преступлении явно прослеживается ваххабитский след (ИТАР-ТАСС).
Еще месяц назад они вышли на очень, как им казалось, перспективного человека, поручили этого человека своему исполнителю, но тот, вытянув из человека кое-какую информацию, несколько перестарался. Он выбил человеку зубы, порезал ему лоб, самого исполнителя, правда, вовремя убрали, но человек, обладающий нужными знаниями, вскоре скончался «от сердечного приступа». Тогда они вышли на Филина. Филин действительно был настоящей находкой.
Однако господин Филин, которого так хотели заполучить заказчики Мустафы, будучи позавчера приглашенным на разговор с Кругловым, отказался наотрез от сделанного ему предложения. После этого депутата пробила нервная дрожь и он попытался совсем отказаться от сделки и от денег. Но Иванова все это совершенно не устраивало. Ему было необходимо прикрытие Круглова, официальное прикрытие.
Сам же депутат об этом должен был знать очень мало. Только то, что выдаст ему Иванов.
Кажется, получилось. Теперь оставалось сделать две вещи.
Уговорить или заставить Филина и, самое главное...
У Иванова даже сладко щекотало в том месте, где у людей обычно располагается сердце, от предвкушения того, что главное он должен сделать. И что уже делается.
Он отдаст им Филина. Преподнесет на тарелочке. Но главное он возьмет себе.
Круглое и Мустафа пожали друг другу руки.
От здания Госдумы Мустафа и Иванов уезжали в одной машине. Вопрос с депутатом был решен, и теперь время начало для них идти значительно быстрее.
— О каком научном центре вы говорили, Мустафа? — спросил Иванов как бы о незначительном.
— Полигон в Таджикистане под Кулябом, — пояснил Мустафа. — На границе с Афганистаном.
— Полигон? Они что, хотят сразу и опробовать?
— Я технических деталей не знаю. Это какие-то старые шахты. Именно там они собираются организовать испытание технологии. Проверить ее эффективность...
— Хотят сровнять с землей Кабул? Иванов раньше об этом не знал.
— Нет, не думаю. Скорее всего, они хотят подвергнуть атаке район, который контролирует Ахмат Шах Массуд. Вы же знаете, что заказчик Усама Бен Ладен, а Бен Ладен — это талибы. Вот я и думаю, что, скорее всего, они решили произвести боевое испытание технологии... В конце концов они готовы выложить огромные деньги и хотят быть уверены. Но пока... — Мустафа перевел взгляд в окно, — остается один вопрос.
— Какой?
— Господин Филин.
— Что вас беспокоит, Мустафа?
Гость снова белозубо улыбнулся:
— Насколько я понимаю, он отказался от вашего предложения?
— Он отказался от предложения депутата Круглова, — тут же ответил Иванов. — И правильно сделал. Более идиотского и двусмысленного предложения невозможно было придумать. Владимир Петрович не тот человек, который способен вести переговоры. Я вам гарантирую — Филин будет у заказчика в назначенное время. А сотрудничать ему придется. У него просто не будет выбора... Надеюсь, у людей Бен Ладена хватит сообразительности организовать ему достойные условия и заставить его работать на вас?
Мустафа тонко улыбнулся.
Иванов не причислял себя к людям, способным долго корпеть над операцией. Когда он ставил себе ясные цели, прояснялись и возможности выполнения задач. К тому же, как человек опытный, он всегда имел в запасе лишний вариант, а уж сюрпризы в отношении противника — это его конек.
Глава седьмая
На звонок никто не ответил.
— Виталий Арсеньевич! — позвал Голубков.
Тишина.
Больше они ждать не стали. Сергей взял с порога мотыгу с крепким древком и шагнул в дверь.
Голубков оставался сзади. Не его дело лезть вперед. На то есть солдаты.
Виталий Арсеньевич Барк оказался человеком крупным. Он сидел в кожаном кресле и смотрел застывшим взглядом на вошедших. Могло показаться на первый взгляд, что он о чем-то задумался, если бы не дырочка в его лбу, из которой вытекла всего одна капля крови. Академик Барк был мертв.
Пастухов на всякий случай заглянул в остальные комнаты — пусто.
Голубков тронул руку академика, проверяя на всякий случай пульс.
— Еще теплый, — сказал он.
Вызвали милицию, а пока она ехала, сидели на крыльце, мрачно уставившись в землю.
— И что это значит, Константин Дмитриевич? — спросил Сергей.
— Это значит, что мы опоздали.
— Я не про это. Зачем его убили? Могли ведь просто увезти. Насколько я понимаю, им нужны специалисты по «Меркурию».
— Это значит, Сережа, что время побежало со скоростью пули. Это значит, скорее всего, что специалист у них уже есть. Что они уже все знают и теперь подбирают концы, чтобы мы не вышли на них. И мы опоздали.
— Значит, все игры с дезой теперь не имеют значения. Значит, в Баку ехать незачем? — спросил Сергей.
— Не думаю. Даже наоборот, уверен, что именно теперь операцию надо максимально ускорить. Мы, Сережа, должны их опередить.
