— А потом — уничтожить суперсейсмограф.
— Есть.
— Ну тогда — удачи...
Когда сеанс связи с командиром закончился, Артист осторожно, приложив указательный палец к губам, что означало — тихо, — подмигнул Ане и, стараясь не издать ни одного мало-мальски громкого звука, выбрался из машины и прихватил с собой все оружие и снаряжение.
Через пять минут Артист уже плюхнулся между Мухой и Боцманом.
— Ну что? — спросил Муха, не отрываясь от оптического прицела, который использовал в качестве подзорной трубы. Находились они метрах в двухстах от заброшенного административного здания, где люди Иванова и Ладена держали заложников.
— Пастух просил передать, чтобы начинали, — сказал Артист, выкладывая из спортивной сумки три автомата Калашникова, снабженные подствольными гранатометами, десяток запасных обойм и гранаты.
— Понятно, — сказал Боцман, — значит, заложников надо вытаскивать как можно быстрее. Ну мы как всегда. Попали в самое нужное место и в самое подходящее время.
— Работа у нас такая, — отозвался Муха. — Попадать в это самое место.
— То есть, — сформулировал Боцман, — пока другие будут смотреть в бинокли и слушать наушники, мы подставим свои задницы под пули.
— Совершенно верно, — кивнул Артист.
— Хорошенькое дело...
— 'Винторезы' мне их не нравятся, — пробурчал Муха. — Откуда они их взяли? И что у них в таком случае еще имеется?
— Не знаю, что у них там еще имеется, — сказал Артист, — но кто они такие, Пастух мне рассказал. На всякий случай.
— Ну?
— Террористы.
— Не понял?
— Диверсионное спецподразделение.
— Это как те черные маски?
— Вроде того.
— Ну и развелось у нас убийц.
— А мы кто, по-твоему?
— Мы — хорошие и убиваем только плохих парней.
Муха оторвался от оптического прицела и посмотрел на Артиста.
— А хорошего чего-нибудь Серега нам не сказал?
— Сказал, что вылетает к нам, как только закончит в Москве.
Муха усмехнулся.
— Ладно, — сказал он. — Мы тут раньше разберемся.
— Ну вот, — заметил Боцман, — а вы еще не хотели брать с собой стволы. Глянем, мол, одним глазком и вернемся. Хороши бы мы были... Ну что ты там высмотрел?
Муха положил прицел и вздохнул.
— Главное, мужики, — сказал он, — что все там спокойно. Они, конечно, ребята не промах и ситуацию секут, но наезда на себя не ждут. Это точно.
— Один — ноль в нашу пользу.
— Два — один в их пользу, — возразил Боцман. — Их девять. Мы пока только сокращаем счет.
— Теперь дальше. Их по-прежнему торчит пять человек. Трое где-то внутри, один на крыше и один на первом этаже рядом с главным входом. Где сейчас заложники, сказать сложно. Их опять увели внутрь...
Центральная часть заброшенного поселка с трехэтажным административным зданием в центре просматривалась как на ладони. Залитое ярким солнцем и давно обветшавшее здание, в котором не осталось ни одного стекла в окнах, заросшие травой дороги по обе стороны здания, высокие плиты забора с одной стороны, полуразрушенный одноэтажный дом с другой стороны.
Вокруг было тихо. Только стрекотали кузнечики. Солнце палило совершенно невыносимо, и при этом солнечный свет был настолько ярким и образовывал такую густую тень, что в пустых глазницах окон административного здания ничего невозможно было разглядеть.
— А вы заметили, — сказал Артист, — что шестой слинял уже минут десять назад, а пыль от его машины до сих пор стоит?
Муха и Боцман задумчиво переглянулись. Они словно пробовали на вкус то, что сейчас им сказал Артист. Ведь это не просто наблюдение. Это идея.
— Не кататься же нам вокруг них? — с сомнением сказал Муха.
— Да, не покатаешься. Сразу просекут, — вздохнул Артист.
— А было бы идеально. Сегодня совсем нет ветра. И влажность низкая. Пыль — столбом.
— А здесь все в пыли, — поддакнул Боцман. — Поднять бы ее...
— Думаешь, стоит рвануть вокруг дома пару-тройку гранат? — спросил Муха.
Они прекрасно знали, что ВСС оснащаются лазерными целеуказателями и луч от целеуказателя будет виден в густой пыли.
Это единственный способ справиться с «винторезами», поскольку стреляют они почти бесшумно.
— К тому же отвлекающий маневр... Это возможность лишить их преимущества.
— Значит, так, — предложил Артист, — Боцман, поработай отсюда из подствольника, причем начни с крыши. Мне тот деятель наверху очень не нравится. А мы с Мухой подойдем с двух сторон поближе и попробуем взять на прицел остальных. Если повезет, они тут же замелькают своими рубиновыми лучами.
— А если не повезет?
— А мы постараемся...
— Ладно, уговорил, — сказал Муха, переваливаясь на бок и отползая к их арсеналу. — Пошли...
За ним отползли остальные.
Минут через семь Боцман снова занял позицию у полуразвалившейся стены бывшей котельной и оглядел поле предстоящего боя в прицел своего автомата.
Никаких изменений — один чуть выделяется над очертаниями плоской крыши, почти над козырьком парадного подъезда, рядом с проросшей там тоненькой березкой, а второй время от времени проявляется в темноте за разбитым окном на первом этаже справа от входной двери.
Чуть пискнула рация.
— Боцман?
— Я, — поднес Боцман рацию к губам.
— Готов? — спросил Артист.
— Готов.
— Муха?
— Я, — донеслось из рации, — этот гад у входа, жрет чего-то. Я держу его.
— Отлично. Я вижу еще одного в окне второго этажа. Скорее всего, он с кем-то разговаривает... Ладно, все. Пора. Муха?
— Держу.
— Боцман, начинай на счет три.
Боцман упер в плечо приклад автомата, чтобы удобнее было стрелять из подствольного гранатомета, и прицелился в выглядывающую рядом с березкой на крыше голову.
— Раз, — сказал он. — Два... Опустил палец на спусковой крючок.
— Три.
Нажал и содрогнулся от отдачи.
В следующее мгновение раздалось несколько автоматных хлопков и только после этого грохот взрыва на крыше, но Боцман был уже занят другим. Он вставил вторую гранату, прицелился и положил ее справа от
