Надо сказать, что это ритмичное жужжание – потрескивание, несущееся из каждого угла, начинает нас понемногу утомлять.
Ближе к вечеру мы призвали наших слуг и выбрались на прогулку. Город нам показывали из закрытых карет. Увидеть удалось немного. Горожане жили в очень маленьких квартирках или домиках. Домики и многоквартирные дома были совершенно одинаковыми, без каких-либо украшений. Надо всем витал дух отчаяния и уныния. Немногие цветные вывески и объявления были повешены криво, краска на них была тусклой и долго не подновлялась. Везде лежали груды мусора, но сильнее, чем груды мусора, убивало отсутствие желания хоть как-нибудь украсить город. Стены вырастали прямо из почвы, без фундамента и отмостки, темные окна без наличников смотрелись как грязные пятна на сплошной серой стене домов. Это были строго функциональные, простые изделия. Вся эта обстановка как бы говорила: 'Пришел сюда – поел – пожил – уходи – и больше ничего не требуй'. Эта обстановка очень сильно контрастировала с тем, что довелось увидеть во дворце.
Как пояснили слуги, такая обстановка не была следствием какого-либо материального притеснения. Если человеку хотелось сделать что-нибудь красивое, он шел в дворцово – храмовый комплекс и делал там статую, или просто помогал художникам. Доступ в комплекс был, кстати, свободным для всех, и закрывался он только при особых условиях. Украшать город было просто не принято. То, чем пользуется человек, должно быть максимально простым и дешевым. Странный народ.
Жители города медленно двигались по своим делам. Конфликтов практически не было, но брели они как-то неохотно, как будто им всё давно надоело. Впрочем, это могло быть обманчивым впечатлением, осанка у наших видов разная.
– Мой народ вымирает, – резко сказала королева, – и никто не может сказать, почему. При малейшей возможности обогатиться мои слуги продаются налево и направо даже тогда, когда совершенно очевидно, что этот факт выплывет наружу. Они продаются даже тогда, когда приобретение намного меньше возможных потерь, тогда, когда, по большому счёту, им этого и не надо. Я не могу никому отдать приказ – его просто забывают. Я пытаюсь опереться на кого-нибудь из советников, но у меня такое ощущение, что под руками у меня болото. Твёрдая почва расплывается, и я нахожу одну лишь пустоту. Мы затеваем праздники для народа, но каждый из них превращается в пьяный дебош с погромами. Мы тратим огромные средства на школы, но дети там просто не учатся. Не хотят. Семьи рассыпаются, не воспитав и одного ребенка. И так во всём. Иногда мне кажется, что они просто не хотят жить.
Мы стояли навытяжку перед королевой и внимательно слушали. За окном прекрасное утро озаряло дворцовый комплекс.
– Нам потребуется помощник, – сказал я, – хорошо образованный человек, знакомый с историей и культурой страны. А также кто-нибудь из органов правопорядка, из среднего звена.
Королева кивнула. Вперед выступил придворный, тот, который вчера зачитывал нам титул королевы.
– Лорд Гуппа. Мой самый преданный друг и надёжный помощник. У него есть все необходимые полномочия.
– Ещё мы просим вашего разрешения установить в трёх – четырех обычных семьях аппараты прослушивания.
Королева не сразу поняла, что мы имеем в виду, а когда поняла, то сильно удивилась, но разрешила.
– Стоунсенс, Валли, жидкость код 556781 и остальные. Возьмите пробы воздуха, еды и воды. Ищите вещества, вызывающие депрессию у этого вида. Возможно, они еду готовят так, что она у них подкисает. У них тут с химией не очень. Я, Фиу и Суэви берем лорда Гуппу и начинаем копать вглубь местной истории. Если у кого-нибудь возникнут идеи на тему о недостатках в системе воспитания или культуры – они очень приветствуются. Работаем.
– Может, королева ввела слишком большие налоги? – предположил Фиу.
– Может, их мало наказывают начальники на производстве? – предположил Валли.
– Может, у них слишком мало водоемов, чтобы плавать? – предположила мыслящая жидкость.
– Может, у них слишком мало мудрецов, чтобы давать мудрые советы? – предположил Суэви.
– Может, у них слишком печальное кино? – предположил стоунсенс.
– Может, у них слишком мало любви между полами? – предположила Бий У.
– А может, вы наконец закончите нести всякий вздор и начнёте работать? – сказал я.
Быстрой работы не получилось, местные закрытые кареты никак нельзя отнести к скоростным средствам передвижения, но и за этот день нам удалось сделать немало. Группа 'химиков' взяла пробы в разных частях города. Моя группа в сопровождении лорда Гуппы встретилась с лучшем сыщиком из местного полицейского управления. Сыщик в общих чертах подтвердил то, о чем говорила королева. Растет число конфликтов, причем на совершенно пустом месте, так, как будто люди устали друг от друга. Никаких конкретных версий о причине происходящего у него не было. Единственная зацепка, которую я смог извлечь из его речи, касалась подпольных клубов. Сыщик очень возмущался тем, что там пьют без меры и слушают ужасную музыку, и что число этих клубов растет. Я выразил твердую уверенность в том, что нам необходимо посетить один из этих клубов. Сыщик пришел в ужас, сказал, что это небезопасно, но под нажимом обещал устроить. Потом он загорелся этой идеей и умчался брать кого-то из припасенных 'на сладкое' уголовников, чтобы раздобыть нужные связи.
Лорд Гуппа оказался незаменимым источником информации. Он ещё помнил времена хаоса и всеобщей войны, империя была, можно сказать, его ребёнком, и он очень болезненно воспринимал её нестроения. Оказывается, социальное устройство этого общество строилось не на семье, хотя семьи как таковые тоже существовали, а на рое. Главным в рое была самка – королева, которая отличалась от обычных самок. Самки – королевы терпеть не могли друг друга и заставляли сражаться свои рои до победного конца, если, конечно, их не разделяло достаточное расстояние. По этой причине до недавнего времени существование больших городов было достаточно проблематичным делом. Первые города возникли там, где самки – королевы приняли закон, по которому всем другим самкам – королевам в радиусе ста километров отрубали голову. Рои, оставшиеся без королевы, переходили к самке – королеве города. Впрочем, слушались они новую королеву очень неохотно. Все помнили, что она чужая и что она убила любимую 'свою' королеву.
– После визита ваших коллег стало гораздо легче, – сказал лорд Гуппа, – теперь маленькой самке – королеве делают укол, и она превращается в обычную самку. Все родные маленькой королевы довольны, и все любят королеву города. После обретения ряда новых технологий все надеялись, что вот теперь-то начнётся счастливая жизнь. Старшее поколение очень радовалось, глядя, как молодежь подрастает в сытости и без войн, и тут вдруг такой паралич воли к жизни… Мы в ужасе!
Да, проблем с роем я не смог бы предположить никогда. Бывает же в жизни такое!
Следующий день новых открытий не принес. Пока я спал, наши неспящие работники сделали анализ взятых на пробу веществ. Опасные выделения обнаружились только в одном месте, там, где и ожидалось: в квартале около свалки. Мы, конечно, посоветуем местным разобраться со свалкой, но на весь народ это повлиять не могло.
Лорд Гуппа явился только ближе к полудню. Я спросил у него, можно ли как-нибудь выключить жужжание, доносящееся из всех динамиков местного вещания между новостями, или поставить какую-нибудь музыку. У меня уже голова болит от этого вечного жужжания, да и не у меня одного. Лорд Гуппа пришел в ужас и сказал, что даже мысль об этом – это ужасное оскорбление королеве, за которое простые граждане могут поплатиться и жизнью. Ну ладно. Нельзя так нельзя.
Вместе с лордом пришел и наш вчерашний знакомый – сыщик. Обещал устроить визит в подпольный клуб прямо сегодня вечером, но предупредил, что нам придётся идти туда одним. По долгу службы он должен арестовать всех, кто там находится, и потому владельцы клуба пустят только нас. Соответственно, наша безопасность будет зависеть только от нас. Мы поблагодарили сыщика и заверили, что способны заровнять полгорода, если рассердимся. С этим сыщик и убыл.
До вечера мы слушали лорда Гуппу, обсудили с ним и проблему со свалкой. Мне пришла в голову одна идея, и я спросил, как долго особи его вида могут обходиться без пищи. Оказалось, что довольно долго – до пятидесяти – семидесяти дней.
– Может, им просто не хватает гормонов? – предположил я. – Раньше они жили в условиях постоянного голода и войны, может, они без стресса уже двигаться не могут? Лорд Гуппа, как бы нам провести маленькое исследование, попросить кого-нибудь не есть дня два-три, а затем понаблюдать за изменением своего состояния?
Лорд Гуппа очень удивился. Как это? Не есть? Специально? По своей воле? Это было так удивительно для него, что он обещал попробовать сам и привлечь своих слуг. Я спросил у него, есть ли у них азартные игры, скачки, бои, игры на деньги? Лорд Гуппа секунду подумал и сказал, что организовать это можно, но спросом пользоваться не будет, даже в подпольных клубах. Их люди предпочитают либо работать, либо бездельничать, либо украшать места красоты (оказалось, что дворцово – храмовый комплекс является не единственным местом красоты). Мы показали ему шашки, он оценил игру, но заметил, что играть в эту игру будут только люди высших классов, заранее обученные длительному удержанию внимания.
Вечером мы натянули темные плащи, маски и направились в подпольный клуб. Подпольный клуб оказался действительно подпольным: находился он в глубоком и грязном подвале. Вниз спустились только я, Фиу и Птитр. Остальных оставили в качестве боевого резерва. Хозяева клуба тряслись так, что стены вибрировали, но мы их успокоили, сказали, что просто пришли посмотреть, как отдыхают люди, и никаких обид. Нам выделили маленькую комнатку, из которой мы могли наблюдать за происходящим в зале. Ничего особенного мы не увидели. Множество людей напивалось под звуки оркестра, показавшиеся мне сплошной какофонией. Пару человек подрались, но культурно, на улице. И всё.
– Только не говорите королеве об оркестре, – предупредил нас лорд Гуппа на обратном пути.
– Об оркестре? Почему?
– Королевы об этом слышать не могут по своей природе. При мысли о том, что кто-то перебивает их звуки, они приходят в неконтролируемую ярость. Узнает – снесёт весь квартал.
– Что значит 'перебивать её звуки'?
– Динамики. Те, на которые вы жаловались. Рой чувствует свою королеву только тогда, когда слышит её жужжание. Жужжание организовывает людей на труд и на отдых, на войну и на творчество. Оно разное в зависимости от времени суток и ситуации. Если рой потеряет свою королеву, то люди роя без её организующего жужжания теряют волю к жизни и чувство общности. Каждый из них оказывается сам по себе, без цели и воли. Это ужасное состояние для нас. До того, как появилось центральное вещание, город не мог быть больше, чем та зона, в пределах которой люди слышали свою королеву. Это примерно три километра в радиусе. После появления центрального вещания единым городом может стать вся страна. Правда, мы не считаем нужным так делать. Пусть молодые королевы набираются опыта в маленьких городах. Королевы должны уметь не только жужжать, но и думать. Мне кажется, я рассказывал вам про это.
Я что-то такое смутно припомнил. Это было днём, когда Фиу включил нашу музыку. Лорд Гуппа чуть с ума не сошел, бегал и вопил от ужаса. Но он тогда не очень разборчиво говорил, и я его не понял. Думал, ему музыка не понравилась.
– Так что, весь город зависит от одной самки – королевы? А если она умрёт?
– У нас есть в запасе другие самки – королевы, в других городах. Есть подрастающие. Наша территория больше, чем три километра. Нам есть, где держать их вдали друг от друга.
Во бред! В страшном сне такое не приснится. Хотя, если вспомнить наше земное телевидение…
Третий день тоже пропал впустую. Мы просмотрели радио диапазон, измерили напряженность магнитных и СВЧ полей. Искали следы магнитных бурь или следы излучения с орбиты на случай, если это какой-нибудь клан 'Повелителей Космоса' балуется. Ничего. Полная пустота.
Ничего не дали и наблюдения через 'жучки' за избранными семьями. Они работали, ели и спали. Было несколько бытовых конфликтов, из серии 'он сказал, а она не так поняла, а потом обругала его за то, что он неправильно сказал, а он её обругал ещё сильнее', ничего интересного.
На четвертый день пришел лорд Гуппа, весь в приподнятых чувствах, заявил, что готов рвать и откусывать головы всем врагам. Лорд очень радовался, говорил, что это очень хорошо и что он очень давно не испытывал такого подъёма чувств и таких свежих ощущений.
– Творческие силы у нас связаны со стремлением преодолевать препятствия, – говорил лорд Гуппа, – и если они так сильно растут даже от однодневного голодания, то это уже половина решения проблемы.
Тут меня посетила ещё одна идея.
– Мы должны поговорить с королевой. Я думаю, у меня есть, что сказать ей.
Королева приняла нас так быстро, как смогла. Лорд Гуппа, не скупясь на восторги, рассказал ей об эффекте голодания. Королева поначалу удивлялась не меньше, чем лорд Гуппа в свое время, а потом прониклась идеей и даже добавила от себя кое-что новое.
– Мы скажем людям, что это то, что отличает нас от животных. Животное всегда делает то, что хочется, и только человек способен иногда делать что-то вопреки животным желаниям. Мы скажем, что периодическое голодание – это символ того, что мы отличаемся от животных. А сколько мы сэкономим на продовольствии… Мы сможем увеличить население на одну
