больше. На такой строительной площадке поколение строителей проводило если не всю свою трудовую жизнь, то значительную ее часть, и этот опыт оставлял неизгладимые следы в их судьбе. Наемные работники, которых набирали на стройку, камнеломы, пильщики, каменотесы, каменщики, распорядители работ, учились своему делу непосредственно в ходе строительства, преодолевая постоянно возникавшие разнообразные трудности. Для сельских жителей, добровольно помогавших или отбывавших трудовую повинность в порядке барщины, участие в возведении храма было хотя и довольно изнурительным, но весьма увлекательным событием в жизни. Что касается подвозки и подъема строительных материалов, то нам мало известно об этом: скорее всего, здесь, как и при возведении осадных сооружений, использовались приставные лестницы, лебедки, рычаги и тягловая сила животных. Главным же инструментом были человеческие руки.
Компетентные специалисты, монахи или миряне, были еще редкостью. Их разыскивали и старались, прибегая одному только Богу известно к каким уловкам, привлечь на строительство. Таким способом совершалась передача секретов строительного мастерства, поэтому в настоящее время историки склонны отказываться от прежней концепции региональных школ (бургундской, нормандской, аквитанской и других разновидностей романского стиля), отдавая предпочтение классификации по чертам сходства храмов, расположенных в различных регионах. Самые различные, трудно поддающиеся анализу влияния, оказывавшие свое воздействие на первых строителей этих храмов, гармонизировались в силу различных технических потребностей, местных экономических условий, намерений учредителей, геологической структуры региона, чем главным образом и определялся выбор места строительства и строительных материалов. Именно так объясняются византийские, арабские и даже персидские по своему происхождению черты, которые можно обнаружить в структуре или декоре романских храмов XI века, однако они представляют собой лишь добавление к каролингскому, меровингскому и античному наследию. Романский храм, в отличие от каролингских, менее крупных по размеру церквей, поднимается выше над поверхностью земли, и путник может видеть его издалека. Этот новый образ храма начиная с 1000 года преобразил европейский пейзаж. Хронист из Аквитании Рауль Глабер с восхищением отметил это «белое убранство церквей» (
Романское искусство проникло в Нормандию примерно за четверть века до рождения Вильгельма Завоевателя, одновременно с реформой монашеской жизни, одним из аспектов которой оно являлось. Его первые, практически не известные нам формы, постепенно развились в оригинальный стиль, хотя и не избежавший внешнего, в частности, итальянского влияния[21]. Географические особенности Нормандии предопределили разнообразие сооружений в романском стиле. К западу от реки Див строили из гранита, сланца или известняка, залежи которого изобилуют в окрестностях Кана. К востоку от нее в качестве строительного материала преобладали рухляковый известняк и песчаник. В Верхней Нормандии, более богатой лесами, широко использовалась древесина для сооружения различных частей зданий.
То, что принято называть «нормандским искусством», к середине XI века достигло своего полного развития. Более близкое к каролингской традиции, чем какой-либо иной вариант романского стиля, оно обязано своей неповторимой оригинальностью той внутренней гармонии, в которой величие сочетается с духовностью. Накануне завоевания 1066 года оно достигло той степени совершенства, которая предопределила последующее его распространение на север, в результате чего им было фактически поглощено англосаксонское искусство.
Исключительная быстрота, с которой были возведены два аббатства в Кане, свидетельствует о величии замысла, для реализации которого были использованы значительные средства. Монастырь Святой Троицы в основном был возведен за шесть или семь лет, а Святого Стефана — за десять. С момента завершения строительства эти аббатства (в конце XI века их деревянные крыши были заменены каменными сводами) служили образцами для других сооружений. Строгость их линий и простота пропорций просматриваются как в зданиях гражданского назначения, так и в прямоугольных донжонах Вира, Фалеза и Домфрона, а также в круглом донжоне Конша. Этот стиль, создававшийся для возведения больших аббатств и крупных кафедральных соборов, нашел применение и при строительстве менее грандиозных зданий, например, церкви лепрозория в Таоне. С середины XI века в Нормандии появилось множество замечательных архитектурных сооружений, от которых до наших дней мало что сохранилось. В период с 1060 по 1100 год герцогство Нормандское было важнейшим в Западной Европе центром романского искусства, что свидетельствовало об экономическом процветании этого региона, а вместе с тем — и об ускоренном культурном его развитии.
Ранний нормандский стиль отличается исключительной орнаментальной сдержанностью, тем более удивительной, что в то же самое время в Нормандии процветала книжная миниатюра, о чем свидетельствуют такие памятники, как «Большая хроника» аббатства Сен-Вандриль с портретами его аббатов, молитвенник из монастыря Мон-Сен-Мишель, богато украшенная миниатюрами рукопись произведения Августина Блаженного «О псалмах» и многие другие.
Своим колоссальным сооружениям, каковыми являются большие церкви Святого Стефана и Святой Троицы, нормандцы дали название «Божьи замки»
Романская церковь, Божий дом, представляла собой собственно объект тотального искусства — то, чем, возможно, в цивилизации XXI века станет город. Социальная функция этого искусства определялась тем, что оно существовало в обществе практически сплошной неграмотности. В такой цивилизации, как наша, письменность берет на себя роль передаточного средства, с помощью которого человек узнает о прошлом, при этом пластические искусства имеют второстепенное значение. Напротив, в цивилизациях, полностью лишенных письменности, именно пластические искусства берут на себя роль хранителей коллективной памяти. Цивилизация XI века занимает промежуточное положение между этими крайними типами, но все же более близкое ко второму из них, нежели к первому. Этим, главным образом, и определялось значение романской архитектуры.
Тем временем, пока в течение лета 1060 года в Фекане продолжались упомянутые переговоры между французским и нормандским духовенством, король Генрих I скончался. Смерть настигла его в Дрё 4 августа, когда он только что принял предложение о личной встрече со своим нормандским вассалом. Он оставил своим наследником ребенка восьми лет, носившего совершенно непривычное для Франции греческое имя Филипп. Мать нового короля, русская княжна Анна, сразу же согласилась на встречу с Вильгельмом. Мы не знаем, о чем они говорили. Вероятно, состоялся простой обмен любезностями, который тем не менее знаменовал собой отказ королевского двора от дальнейших попыток тревожить герцога Нормандии. Филипп I в течение полувека своего правления будет индифферентно взирать на то, как созидается грозная англо- нормандская держава. Потом уже будет поздно что-либо предпринимать. В течение полутора веков Нормандия будет отрезана от Франции в силу своего рода молчаливого соглашения. Оборонительный рубеж,
