- А ничего особенного! Покричал-покричал, ногами потопал, да и ушел. Вот и все наше с ним общение. И без того ясно, чего ему надо было: сегодня же новое судебное разбирательство по тем кражам, за которые тебя в свое время осудили, вот муженек твой бывший и беспокоится! Если будет доказано, что ты тут ни при чем и осуждена ошибочно, на основании ложных показаний его дочери и подкупленных свидетелей, да к тому же будет оказана вина этой девицы… В этом случае я ни Серио, ни его мерзавке не завидую!
Значит, - подумалось Олее, - значит, вчера в доме Серио произошло что-то такое, после чего нежный папаша был вынужден принять какие-то меры. Просто так Серио вряд ли пришел бы в дом бывшей жены, и уж тем более не стал бы поднимать шум у ворот, опасаясь привлечь к себе чужое внимание: он же твердил всем и каждому, что не только не желает иметь со своей бывшей женой ничего общего, но и близко к ее дому подходить не желает. Ну-ну…
- В общем, вставай, доченька… - продолжала мать. - Собираться надо.
- Мама, ты не могла бы выполнить мою просьбу? - неожиданно для себя произнесла Олея. - Скажи на кухне, чтоб обед сегодня готовили не только для нас, но и для гостей. Мне почему-то кажется, что вечером в нашем доме будет немало людей…
- А почему бы и нет? - пожала плечами мать. - Хорошую мысль ты мне, Олеюшка, подала. Давно у нас в доме не было настоящего веселья, и если сегодня все пройдет удачно, то мы вечерком ох и погуляем!.. Родственники придут, соседи заглянут, да и отцовы приятели будут тут как тут - эти прямо нюхом чуют, когда мы столы накрываем!
У здания суда народу было много, а в самом зале и вовсе, как говорится, яблоку было негде упасть. Слухи о пересмотре дела уже давно ходили по городу и вызывали немалый интерес. О том, что дочка Стара, кажется, невиновна, говорил весь город, и желающих поглазеть на происходящее разбирательство было в избытке. Олея с родителями оказалась в центре внимания, а чуть позже не меньшее внимание было уделено и Серио с его милой дочкой. Олея сразу поняла, что ее бывший муж, мягко говоря, не в настроении, а белобрысая девица, хотя и шествовала с видом оболганной добродетели, но выглядела неважно. Похоже, у нее или башка трещит с перепоя, или же с самого утра она получила от отца хорошую трепку, хотя, скорей всего, тут было и одно и другое. А еще рядом с ней нет жениха, того самого милого мальчишки. Интересно, отчего же он к своей невесте не спешит?
Впрочем, вчерашний спутник Олеи отыскался быстро. Он подошел к молодой женщине, и вид у парнишки был хмурый.
- Я должен извиниться перед вами… - пробурчал он, глядя себе под ноги. - Вчера я наговорил много лишнего.
- Забудь! - отозвалась Олея. - Все нормально.
- Я просто хотел сказать… - продолжал мальчишка, по-прежнему не поднимая глаз. - В общем, кое-что из того, что вы мне вчера сказали - это оказалось правдой.
- Только кое-что?
- Да. Кое-что, но не все.
- Ничего… - улыбнулась Олея. - Остальное ты услышишь сегодня… Я так понимаю, что после нашего разговора ты направился к своей невесте? Кстати, что с твоей правой рукой? Она же у тебя как плеть висит! Что, вчера пришлось кое с кем схлестнуться?
- Предположим, но мне бы не хотелось об этом говорить.
- Что, ты встретил в доме своей невесты кого-то из той троицы, и тот схватился за нож? Надеюсь, рана не очень глубокая?
- Переживу… - мрачно пробурчал парнишка.
- Как я понимаю, наша общая знакомая уже была хорошо под мухой, так? Хочешь знать мое мнение по этому поводу? Ты, конечно, можешь сколько угодно губить свою жизнь рядом с особой, которая пьет уже с молодости, только вот зачем тебе это нужно? Всепрощение и благородство души - это, конечно, хорошо, но только в том случае, если оно идет впрок и падает на благодатную почву, а тут… Впрочем, это только твое дело и не мне тебя учить.
Парень ничего не сказал и отошел в сторону, но ответ был и так ясен. Олея проводила парня взглядом: ничего, переживет, и пусть радуется, что узнал кое о чем до женитьбы, а не после нее. К тому же тут речь вряд ли идет о большой любви - так, юношеская влюбленность, замешанная на жалости и благородстве.
Зато во время этого разговора с Олеи и этого мальчишки не сводили глаз ни Серио, ни его дочь. Правда, пару раз бывший муж хотел, было, подойти к Олее, но благоразумно не стал этого делать: не хватало еще выяснять отношения на виду у всего зала! Вообще-то Олея понимала паршивое настроение Серио: ей уже было известно, что к дознавателям не так давно приходили двое весьма потрепанных личностей, которые клялись и божились, что в свое время едва ли не своими глазами видели, что кражи драгоценностей совершила именно Олея. Только вот стоило дознавателям хоть немного тряхнуть этих так называемых свидетелей, как оба враз сознались, что за подобные 'признания' им не только уплатил Серио, но еще и долго учил их, что надо говорить и как отвечать на вопросы. В результате бывший муж заимел только очередной убыток в своем и без того тощем кошельке, а заодно появилось и лишнее подтверждение того, что его первоначальные показания лживы от начала и до конца.
Что можно сказать о судебном заседании? Только то, что дознаватели хорошо разобрались во всей этой истории, но больше всего публику впечатлило появление двоих свидетелей, тех самых мужчин, кому в свое время Серио заплатил за то, чтоб они убрались из города. Правда, по сравнению с тем временем, когда Олея встретила их в лесной избушке, эта парочка здорово изменилась: оба исхудали, были всерьез простужены, кашляли без остановки, да еще и ходили с заметным трудом. Да, судя по их виду, житье, вернее, жалкое существование в той избушке было отнюдь не сахарным, и они его никогда не забудут, и уж тем более не собираются покрывать ни Серио, ни его милую дочурку. Те деньги, которые они когда-то взяли за молчание, обошлись им слишком дорого, и сейчас мужики старались хоть каким-то образом расквитаться за то, что им пришлось пережить, и их показания были более чем убедительны.
Дело для Олеи и без того было выигрышным, но безголовая дочь Серио для себя все погубила окончательно. Ее и без того паршивое настроение было окончательно испорчено тем, что она сейчас услышала, а если учесть то, какие убийственные факты всплывали об этой девице, то было понятно, что ее репутация, и без того далеко не безоблачная, сейчас погублена едва ли не окончательно. К тому же не следует скидывать со счетов и тот факт, что отец не позволил ей утром выпить ни капли вина, а ведь после вчерашнего голова просто трещала от боли…
Вполне естественно, что девица не выдержала.
- А пошли вы все… - и встав с места, дочь Серио направилась к выходу.
- Прошу вас сесть на место! - раздался голос судьи. - Вы не имеете права покидать этот зал до окончания процесса…
- Папаша на этом представлении останется, поржет от души… - девица и не думала останавливаться. - Если вам что интересно, то он ответит на все вопросы, а мне потом передаст, какая фигня тут происходила. Между прочим, вы все тут сволочи последние. А для вас, козлы-свидетели, все это так просто не пройдет!
- Задержать ее! - рявкнул судья, чуть ошалевший от подобных слов.
- А это не хочешь? - и девица изобразила на пальцах весьма неприличный жест. Впрочем, на этом все и закончилось, потому что доченьку Серио с двух сторон взяли под руки крепкие стражники. Подергавшись в сильных мужских руках, девица выдала такую трехэтажную фразу, что побледнел даже Серио, а у большинство присутствующих не поверили своим ушам: чтоб девушка из приличной семьи знала такие слова!.. Неслыханно!
Н-да, - подумала Олея, - похоже, что сейчас окончательно развеяны все иллюзии мальчишки-жениха насчет чистоты и непорочности его невесты. То, что сейчас прилюдно высказала эта девица, в богоугодных книгах нельзя прочитать при всем своем желании. Подобным словам обучают в… несколько иной среде.
Все дальнейшее не заняло много времени. Вскоре судья объявил вердикт: Олея признается невиновной и с нее снимаются все обвинения и приносятся официальные извинения. Дело по кражам отправляется на повторное расследование. Кроме того, дочь Серио задержана не только за неуважение к суду, но и как подозреваемая, и оттого должна быть отправлена в камеру, где и обязана пребывать во время нового
