ВТОРОЙ
У меня все налилось вот здесь. Потрогай.
ВТОРАЯ
Ты стал просто каменным здесь. Положи мне руку вот сюда.
ВТОРОЙ
Ты мокрая здесь. Дай я сниму с тебя вот это. Пусти меня к себе.
ВТОРАЯ
Боже, как я люблю тебя! Уйдем туда, за ширму, как они обычно туда уходят.
ВТОРОЙ
Дай мне пронести тебя туда, любимая моя!
СЛАВА
Что-то невероятное произошло с нами. Интересно, как к этому отнесутся старики?
КАКАША
Какие старики?
СЛАВА
Тут были какие-то старики, но я не могу их точно припомнить.
ДОМ
Здесь больше нет никаких стариков.
КАКАША
Ты слышишь, Славка-роднульча, здесь нет никаких стариков. Здесь только мы с тобой. Ты и я, больше никого.
СЛАВА
Да, только мы с тобой. Насовсем. Вот что с нами произошло. Мы с тобой соединились, роднульча.
КАКАША
А ты помнишь, Славка, как мы с тобой встретились? Помоги мне. Где это было и когда?
СЛАВА
Это случилось в августе, год не помню. На Елагином острове в устье Невы. В гребном клубе «Спартака». Я там работал сторожем.
КАКАША
А мы туда с девчонками двинулись, потому что узнали, что ребята там нюхают клей и курят туркменскую анашу.
СЛАВА
Я услышал, что на мостках какие-то девчонки шалят, и пошел к вам. Вы принесли три бутылки «Солнцедара», но у меня и у самого был запас крепленой бузы.
КАКАША
Ты приближался с двумя веслами на плече и на фоне заката казался почти силуэтом. Я была просто поражена. Кто это? Как, ты не знаешь, удивилась Милка Штраух – одноклассница, да ведь это же Славка Горелик, великолепный антисоветчик!
СЛАВА
А ты была вся залита закатным светом. Болтала ногами в воде. В тебе было столько озорства и тревоги! Я сразу понял, что ты – моя! Неотразимая зеленоглазая бестия!
КАКАША
А я боялась, как бы тебя Милка или Никитина не подцепили. Потом-то я им просто сказала: сваливайте, подруги, Славка – мой!
СЛАВА
Быстро стемнело.
КАКАША
И мы остались одни.
СЛАВА
И не могли уже оторваться друг от друга, вот как сейчас, почти восемьдесят лет спустя.
КАКАША
И трахались до утра на мостках. Ты меня просто измучил. Тридцать один совокуп – я считала! У меня весь живот ввалился.
СЛАВА
Таков тогда был мой принцип: трахаться так, чтобы у нее весь живот ввалился.
КАКАША
Нахал. Ты всегда был нахалом.
СЛАВА
А ты была мучительницей нахала. Еще школу не кончила, а была учительница-мучительница.
КАКАША
Это мне нравится – учительница-мучи-тельница.
СЛАВА
А в перерывах мы пили бормотуху и смолили шмаль.
КАКАША
И пели разные песенки. Репертуар тогдашней подпольной молодежи.
ОБА
.
СЛАВА
Полно было звезд в ту ночь.
КАКАША
Я смотрела на них из-под тебя всю ночь и пыталась узнать созвездия.
СЛАВА
А я их видел под тобой, в качающейся воде. Узнал там Сатурн, а за ним качались Стожары.
КАКАША
Тогда еще не прибыл Овал. Воображаешь, в небе не было Овала, и мы еще не знали, к кому непосредственно обращаться.
СЛАВА
Все было бы иначе, если бы тогда уже прибыл Овал.
ОБА
Слава Овалу!
КАКАША
На следующий день, едва проспавшись, я прискакала в «Спартак», но тебя там уже не было, а ребята-гребцы мне сказали: твоего парня утром большевики арестовали.
СЛАВА
И Пенелопа пустилась в Одиссею.
КАКАША
А Одиссей ждал, как Пенелопа, только в тюрьме. А я, идиотка…
ОБА
Слава Господу нашему и демиургу Овалу! Спасибо за то, что мы снова встретились и не расстались!
ДОМ
Слава, вставай! Наташенька, просыпайся! Доброе утро! Температура двадцать по Цельсию, семьдесят один по Фаренгейту. Турецкие войска отброшены к болгарской границе. Жертв нет. Все ваши показатели настолько нормальны, что их нет нужды сообщать. Жить вам осталось…
СЛАВА
А вот этого не надо.
