– Стрела-10, я – Аркан! Доложить обстановку! – Выслушав доклады, передал приказ, отданный командиру разведывательной роты, добавив: – Усилить наблюдение за подходами к плацдарму. Особенно на дальних подступах.
Передав гарнитуру связисту, Голубятников присел на стул, достал пачку сигарет, закурил. Выпустив облако дыма, посмотрел на Стрельцова:
– Ну, что, Юра, держимся?
– А куда ж мы денемся, товарищ подполковник?
– Держимся! И хрен собьют нас отсюда духи.
– Так точно. Не собьют!
Голубятникову неожиданно захотелось поговорить с женой. Услышать любимый голос, ласковые слова. Это, наверное, была ответная реакция организма на пережитое напряжение, усталость. Он затушил в консервной банке окурок, спросил у Стрельцова:
– Тебе задача понятна?
– Так точно!
– А как тихо вдруг стало, заметил?
– Да. Хреновая тишина. Перед бурей!
– Ну, сегодня духи вряд ли высунутся – темнеет. Да и время, чтобы зализать раны, им требуется. Отдых. Сегодня они в атаку больше не пойдут. А вот завтра… Но гадать не надо, завтра будет завтра. Танк на Черемисова запиши. И к награде парня представь. За «коробку» второй орден получит! Я к себе.
Вернувшись на КНП, Голубятников застал там начальника штаба и корректировщика. Связист развернул радиостанцию.
– У нас сейчас какой пароль действует? – спросил комбат у Кувшинина.
– «Семерка», но через двадцать минут сменим на «пятерку». Ты куда-то собрался, командир?
– Да, воздухом свежим подышать. А то душно у нас.
– Какой, к черту, тут свежий воздух? Гарь, дым…
– Ветром снесет.
– Ничего не понимаю!
– Поймешь, Серега! Связывайся с ротными, уточняй обстановку, собирай данные о потерях.
– По духам сейчас это сделать невозможно – ну, кроме двух уничтоженных танков, а у нас потери – четверо раненых.
– Даже так? Что ж, могло быть гораздо больше… – Святослав повернулся к связисту: – Выдрин, соедини меня с Павленко!.. Титан! Я – Аркан!
– Я – Титан, только сам собирался связаться с тобой. Доложи обстановку.
– Если разрешите, доложу в штабе дивизии.
– Не понял?
– Да дела у меня в парке. Разрешите на час-полтора покинуть место дислокации основных сил батальона.
– Ну, если дела, разрешаю.
– Благодарю! Около 18.30 зайду в штаб.
Переговорив с полковником Павленко, Святослав посмотрел на часы – 17.10.
– Как быстро время пролетело! Да, а что у нас насчет воды?
– Водовозка с охраной готова! – сказал Кувшинин. – Но бой-то только что закончился. Не спешат тыловики.
– Я потороплю! Напомни, как вернусь, – мне сегодня еще с местными, что в подвале сидят, встретиться надо.
– Напомню.
– И еще: подойдет вода, в подвал литров двести спусти! Старики, дети там… Значит, пароль у нас «пятерка»?
– Да, с 17.00 и до 18.00 «пятерка». А вы что, пешком в парк пойдете?
– Я еще жить хочу. На БТР поеду, но до него через пост пройти надо. Обратно подъеду прямо к дому часов в восемь, если командование не задержит.
Пароль действовал в зоне ответственности батальона и был придуман подполковником Голубятниковым еще во время службы в Афганистане. Определялась любая цифра, в данном случае – «5». И если часовой называл, скажем, цифру «3», то проходящий пост военнослужащий должен был назвать цифру «2», в сумме получалось «5». Пароль и отзыв назывались верно – значит, через пост шел свой.
Голубятников вышел из здания. Жидкий туман вновь опустился на привокзальную площадь; было слякотно, грязно, мерзко. Комбат, подняв ворот камуфлированной утепленной куртки, направился к месту стоянки своей командно-штабной машины. Как Святослав и ожидал, часовой остановил его окриком:
– Стой! «Двойка»!
– Три!
– Проходи.
Часовой принял положение «смирно», завидев командира батальона. В обычных условиях он не должен был вести переговоры с комбатом, да и с кем бы то ни было, без разводящего, начальника караула и его помощника и без передачи поста к охране и обороне другому караульному. Но здесь, на войне, все было гораздо проще и понятней.
– Как служба, Глотов? – спросил молодого парня Голубятников.
– Нормально, товарищ подполковник, – ответил часовой.
– Снайперы не достают?
С наступлением темноты возобновился снайперский огонь противника.
– Никак нет! Сюда они не стреляют. Разве какая шальная пуля залетит…
– Вот шальная чаще всего и убивает. Ты будь осторожен. На открытой местности не рисуйся, охраняй вверенный тебе пост из укрытия.
– Я так и делаю, товарищ подполковник!
– Молодец!
– Вопрос разрешите?
– Давай, только быстро.
– Я быстро! Батальон сегодня много людей потерял?
– Нет. И это все! Неси службу бдительно. Юг у нас прикрыт, но и оттуда могут просочиться духи…
В 17.30 БТР подполковника Голубятникова вошел в парк культуры и отдыха имени Ленина и встал у штаба воздушно-десантной дивизии. Комбат тут же прошел к радиорелейной станции. Его встретил начальник радиостанции, представился:
– Капитан Рокотов.
– Подполковник Голубятников.
Капитан посмотрел на подполковника с уважением:
– Так это вы держите привокзальную площадь?
– Мы, а что?
– Слышал, сегодня духи провели танковую атаку?
– Было такое дело.
– Наверное, несладко пришлось? Ваша батарея беспрерывно вела огонь…
– Несладко пришлось чеченам – из трех танков мы сожгли два. Третий свалил.
– Не слабо! А у вас ко мне какое-то дело или просто так зашли?
Голубятников присел на стул у пульта:
– Дело, капитан. Мне нужна связь с Рязанским полком, это можно организовать?
– Попробую! Недавно командир с Тулой разговаривал.
Начальник станции колдовал над аппаратурой с минуту, затем протянул трубку Святославу:
– Рязань на проводе!
– Кто на связи? – спросил Голубятников.
– Дежурный по полку капитан Иванов.
– Андрей? Голубятников!
