спланировать действия групп, куда идти, что отрабатывать в первую очередь, что подрывать, неизвестно… Нужен план.
– Но Бортнов обещал же достать его!
– Он не обещал, он сказал, что запросил этот план, но пока не получил.
– Получит. Не может быть, чтобы наши не нашли схемы этого здания.
– Здесь, – усмехнулся Голубятников, – все может быть, Серега. Или еще этого не понял?
– Да понимаю я все, но какой-то типовой план…
– Ладно, посмотрим. Со штурмовыми группами определились, состав назначают ротные, выделение саперов со всем необходимым снаряжением на тебе.
– Понял. Лестницы, значит, передать разведчикам?
– Да! Чучела – по подразделениям.
– А в поликлинику как их доставить?
– Непосредственно перед штурмом, – ответил Голубятников. – Где-то за полчаса до его начала КНП должен быть перемещен в поликлинику, на максимально близкое к объекту отработки расстояние. Вот и захватим с собой манекены.
– Ясно!
– Ты, Серега, давай, пройдись осторожно по ротам, доведи ротным задачу, пусть начинают формировать штурмовые группы. Командиру ВМО передать лестницы и чучел, эвакуационной группе быть готовой уйти во двор ближнего квартала. Из любой роты свяжись с Соколенко, доведи до него общую задачу и передай распоряжение подготовить помещение под временный командно-наблюдательный пункт. Разведчиков из поликлиники, как будет возможность, вернуть Телинскому.
– Есть, командир, сделаю!
– Давай! А я еще поработаю над планом, да при необходимости, если духи изменят вдруг тактику действий, организую ответные меры.
Бой у Департамента продолжался до 18.00. Боевики еще два раза пытались атаковать поликлинику со стороны здания МВД, но оба раза были вынуждены отойти, понеся потери. Обстрел велся практически безостановочно, то ослабевая, то взрываясь с новой силой. По небольшому зданию поликлиники, где удерживали оборону десантники, с ДГБ в общей сложности было произведено около ста выстрелов из гранатометов «РПГ-7» и «Муха». Разрушив почти всю восточную часть здания, боевикам тем не менее не удалось нанести штурмовому подразделению ощутимого ущерба. В результате боев 13 января капитан Соколенко потерял всего двух бойцов, и то те были легко ранены и могли продолжать оборонительный бой. Но так как для наступления они были непригодны, было решено отправить их к медикам.
После 18 часов, когда стемнело, война у ДГБ утихла. Боевики ни атак не предпринимали, ни массированного обстрела не проводили. Личный состав штурмового подразделения получил, наконец, возможность поесть и отдохнуть, правда, посменно, так как караульные посты были выставлены по всему периметру здания и к службе привлекались почти все солдаты. Задача постов – вести не только наблюдение за основным объектом, но и за подходами к поликлинике со всех четырех сторон, учитывая применение боевиками снайперских групп, действовавших как с ближних, так и с дальних позиций. То, что подразделение Соколенко за весь день потеряло лишь дух солдат ранеными, удивило даже Голубятникова, но его подчиненные уже научились воевать и воевали грамотно.
В 18.30 подполковника Голубятникова вызвал по связи командир полка.
– Я – Аркан! – ответил Святослав.
– Я – Гранит! Доложи обстановку!
Голубятников доложил и сразу же напомнил Бортнову о плане здания ДГБ, на что командир полка неожиданно раздраженно ответил:
– Никакого плана нет и не будет!
– В чем дело, Гранит? Мне нужен план здания! – возмутился комбат.
– Я что, неясно выразился? – повысил голос полковник. – Никакого плана нет и не будет!
– Ну, тогда, Гранит, мы тоже пока штурмовать ДГБ не будем! Департамент представляет собой очень сильный опорный пункт, а внутренняя планировка здания нам неизвестна. Ночью атаковать точно не будем. Днем подумаем, что делать дальше. Но ночью я своих солдат на штурм не поведу! Можете передать мое решение вышестоящему командованию.
– Так, не горячись! – поубавил тон Бортнов. – Где находишься?
– На КНП, перенесенном в 7-ю роту.
– Сейчас подъеду, на месте разберемся!
– Я предупрежу посты, чтобы вас пропустили до расположения взвода материального обеспечения. Дальше проводит боец 7-й роты! И, пожалуйста, не пытайтесь выйти к дому самостоятельно, здесь очень легко словить пулю снайпера прямо в голову. А я за вашу гибель отвечать не имею ни малейшего желания. Все! Жду, отбой!
В 18.20 командир полка вошел на временный КНП батальона, прошел к столу и присел, бросив планшет на стол.
– У меня создается впечатление, что ты, Голубятников, не понимаешь обстановку, всю важность, как говорится, момента. Нам этот ДГБ вот как нужен. – Он провел по шее ребром ладони.
– Объясните, если считаете, что я ничего не понимаю.
– Объясню! Войска штурмуют Дом правительства, но их возможности ограничены из-за того, что боевики создали цельную систему обороны, не позволяющую в полной мере использовать всю мощь наших войск. Батальон Реброва готов захватить гостиницу, а Островского – здание МВД. Но они должны приступить к выполнению своих задач только после того, как ты возьмешь Департамент госбезопасности. Почему на нас давит командование, торопит с решением задач? Да потому, что войска ждут, когда мы, десантники, уничтожим опорные пункты, мешающие им действовать в полную силу, чтобы провести генеральный штурм Белого дома и разнести на куски логово Дудаева. Все ждут, когда ты возьмешь Департамент, а ты медлишь, ищешь причины, чтобы отстрочить выполнение основной задачи. Иначе твое поведение я расценить не могу.
– Вы еще обвините меня в саботаже, в трусости или некомпетентности, – поднялся Голубятников. – Вы же сами прекрасно понимаете, что проводить штурм в создавшейся ситуации бесполезно. Мы и опорный пункт не возьмем, и людей положим, и плацдарм, который с таким трудом захватили, можем потерять. Метр за метром, дом за домом. Или забыли, что на привокзальной площади дудаевцы разгромили два батальона мотострелковой бригады? В общем, так, товарищ полковник, я на неподготовленный штурм посылать батальон не буду, хочется это кому-то или нет. Не буду посылать своих пацанов на верную смерть. И так подразделения понесли неоправданно большие потери… Но если вы настаиваете и уверены, что штурм возможен, пойдемте вместе, вдвоем, попытаемся из поликлиники пробраться к зданию Департамента. Если удастся и мы спокойно вернемся, то я тут же отдам команду на окончательную подготовку штурма и ночью атакую ДГБ. Ну а не удастся, с нас уже никакого спроса не будет, потому как с трупов не спрашивают. Идем?
– Не слишком много на себя берешь, подполковник? – побагровел от возмущения Бортнов. – Возомнил себя великим военачальником? А не хочешь под трибунал загреметь? Тебе погоны надоели, должность, служба? Обнаглел вконец! Решил, если представили к Герою, теперь можешь вытворять, что захочешь? Так отозвать представление – раз плюнуть!
– Плюньте, – усмехнулся Голубятников. – Только через левое плечо, чтоб свою собственную карьеру не сглазить. В случае гибели батальона вы в сторонке не останетесь и с вас спросят по полной. Так что не надо пугать меня, угрожать и разговаривать в таком тоне. Вы, в конце концов, офицер и должны уважать честь другого офицера, независимо от того, старше он по званию или младше. И не к лицу офицеру устраивать истерику. Вместо этого следует разобраться в ситуации, решить, что делать, как делать. От того, что вы накричали на меня, там, – указал на окно Голубятников, – у ДГБ, обстановка не изменилась. А нам необходимо ее изменить, чтобы провести успешный штурм. И задачу выполнить, и людей сохранить.
– Ладно, проехали, комбат, – проговорил Бортнов. – Если что не так, извини. Но и ты не борзей – все же с начальником, а не с женой на кухне разговариваешь.
– Я бы предпочел сейчас с женой на кухне, за бутылочкой полусладкого игристого общаться. Мне самому этот ДГБ поперек горла стоит.
