Опоздание 20 часов. Причина неизвестна. Выслать гонцов?»
Такое общение, посредством записок, которые тут же уничтожались, было заведено с самого начала – ни единого слова о теневых делах в здании администрации произноситься не должно.
Семен Дмитриевич, немного подумав, спросил:
– Не рано ли?
Вадим пожал плечами.
Семен Дмитриевич перевернул страницу, прочитал следующий документ чисто служебного характера и наложил размашистую резолюцию.
– По общим вопросам доложишь в семнадцать часов. Особое внимание первому документу.
– Вас понял. – Вадим вышел из кабинета.
Семен Дмитриевич задумался. Мысли его были о караване. Такого еще не случалось. В худшем случае одна из машин задерживалась примерно на десять часов, да и то из-за поломки двигателя. А тут почти сутки! Бесконтрольно караван шел без малого тысячу километров, относительно бесконтрольно – при желании водители могли найти способ сообщить о чем-то неординарном, случившемся в пути. Это в крайнем случае. Но никакого сообщения не последовало. Значит, либо они сразу все спалились, что очень маловероятно, практически невозможно, ведь шли автопоезда по трем автономным маршрутам и эта ходка для водителей и сопровождающих была далеко не первая.
Либо виной всему повсеместно проводящаяся после недавних террористических актов в городах России акция «Вихрь-антитеррор». Тогда, проходя через многочисленные посты, автопоезда вынуждены будут простаивать, теряя время. И, скорее всего, так оно и есть. Грузу, по большому счету, ничего не грозит – операция милиции сориентирована на оружие и боеприпасы. Но как не ко времени эта задержка. Выслать навстречу гонцов? Что ж – вполне резонно, по крайней мере, будем точно знать: что происходит на маршрутах. Значит, следует дать добро. Ночь еще подождем, и с рассветом – вперед.
Телефонный звонок прервал размышления Гальянова, и ему пришлось переключиться на дела повседневные, которых немало у заместителя главы областной администрации.
В семнадцать часов Гальянов в сопровождении первого помощника выехал на совет директоров нефтяной компании. Совет был назначен на восемнадцать часов, но надо было обговорить с Вадимом меры, которые следует предпринять по обнаружению и сопровождению к месту назначения затерявшегося каравана. Проезжая мимо парка, Гальянов приказал водителю остановиться и предложил Вадиму немного прогуляться. Охране он разрешил остаться в машине. Но дублирующая охрана ему не подчинялась, и поэтому, как только Гальянов с Вадимом пошли по аллее парка, крепкие ребята тут же взяли их в плотное кольцо, но держались на расстоянии визуального контроля. Эта опека постоянно выводила Семена Дмитриевича из себя, он говорил о ней с Саркисом. Но тот посоветовал не обращать на охрану никакого внимания.
– Вадим, еще раз про караван – подробнее.
– Как я уже говорил, автопоезда по графику должны были подойти к области около пятнадцати часов прошедшего дня – но этого не произошло. Уже более суток задержка. На связь никто не выходил.
– Но раньше обходились вообще без всякой связи. И все проходило нормально. Слушай, как ты думаешь, может, их опоздание связано с «Вихрем»?
– Для меня это единственно убедительное объяснение нарушения графика. Я связывался с УВД. Там подтвердили, что антитеррористическая акция носит общегосударственный масштаб. Значит, вполне вероятно, что и наши машины попадают под проверку на постах.
– А если, наряду с оружием, проверяют транспорт и на предмет провозки наркотиков? – спросил Гальянов.
– Может быть, не везде повально, но выборочно – без сомнения.
– И ты так спокойно говоришь об этом?
– У нас уже были случаи, когда часть каравана подпадала под проверку, и ничего, проносило – результатов менты не получали никаких. Хлопковое масло – очень ароматное и надежно перебивает запах героина, пакеты разделены на отсеки и закреплены на днищах бочек хитро.
– Но если на минуту предположить, что вдруг сработала какая-то спецслужба? Внедрила агента в окружение Керима, получила информацию и перехватила караван? А Керим поет под их дудку?
– Во-первых, зачем им караван? Им нужны люди – кто стоит за всем этим, а не порошок. Во-вторых, вы в Средней Азии были? Вернее, жили там?
– Нет.
– В том-то и дело, что нет. Там все повязано, и давно. В отличие от нас, Керим работает, можно сказать, легально. Там, на юге, все настолько мутно, что вариант двойной игры Керима просто не проходит. И потом, Семен Дмитриевич, если бы караван спалился – вы узнали бы об этом в тот же день, не правда ли?
– Это верно. Но не нравится мне все это, что-то идет не так, как нужно, что-то мы упускаем, чувствует мое сердце – что-то грядет. Но что? В нашем деле главное – вовремя остановиться, не перешагнуть роковую черту. Но где эта черта? Может, мы ее уже переступили? И от нас теперь ничего не зависит?
– Вы просто устали, Семен Дмитриевич, нервы перенапрягли, и немудрено – такие нагрузки выдерживать. Так бывает, когда наступает нервное истощение, у меня это было. Но все пройдет. Вот встретим караван – возьмите недельку отпуска и махните куда-нибудь в тайгу. Дикая природа вылечит вас непременно.
– Спасибо, Вадим. Ты прав, я просто впал в депрессию и вижу все в мрачных тонах. Ну ладно, давай решим вопрос о посылке навстречу каравану наших парней.
– Я уже думал об этом, и мне нужна ваша санкция.
– Говори, что надумал.
– Всех наших ребят придется разделить. Пошлем три машины по тройке в каждой, обеспечим связью, как со мной, так и между собой. Гарик пойдет старшим. Пройдут по маршрутам, обнаружат машины, сообщат нам и далее будут сопровождать до места. Надо выделить им денег: мало ли что произошло на трассе, да и для беспрепятственного прохождения постов помогут.
– Согласен с тобой, поступай, как спланировал, – деньги получишь сегодня же. Замкни все на себя, Вадим, мне только о серьезном докладывай.
– Хорошо, Семен Дмитриевич, вам бы отдохнуть. Может, к черту этот совет директоров?
– Эх, Вадим, – вздохнул Гальянов, – ты же понимаешь, что это невозможно.
Около полуночи темная «восьмерка» медленно подкатила к месту, откуда просматривались два окна квартиры Никоненко. Виктор, сидящий на заднем сиденье, настраивал аппаратуру дистанционного прослушивания. В редких соседних окнах горел свет.
Квартира молчала – ни шепота, ни скрипа половицы, ни звуков какого-либо движения, обозначающего присутствие живой души. Виктор терпеливо ждал, слушая тишину. Феликс, облокотившись на руль, внимательно осматривал содержимое открытых черных проемов подъездов и темные окна, пытаясь засечь возможное наблюдение. Все было спокойно. Виктор перевел прибор на светящиеся окна, и в динамики хлынул поток голосов – где-то семейная пара выясняла отношения, где-то несколько мужчин продолжали затянувшееся застолье, и смысл их разговора мог понять только человек, принявший на грудь никак не меньше литра. Бытовые, обычные ситуации – о Никоненко ни полслова. Значит, судя по всему, тело не обнаружено. Виктор отключился, собрал аппаратуру. Феликс повернулся к нему:
– Вроде все чисто. Наблюдения нет.
– В квартире тоже никого нет, это точно. Если ее не посетили днем и не оставили сюрприза, то мы об этом узнаем, не входя в нее.
Феликс с немым вопросом взглянул на друга.
– Волосок на двери – обычная подстраховка, – пояснил Виктор.
Феликс вышел из машины и скрылся в первом же подъезде.
Через несколько минут раздался сигнал. Виктор включил трубку.
– Порядок, – раздался голос Феликса, и связь прервалась.
Простояв еще минуты две, Виктор тронулся с места. Проехал по улице до перекрестка, развернулся, остановился возле открытого круглосуточно мини-маркета, вышел из машины, включил сигнализацию и
