И тут Донцов вчистую переиграл сержанта.
Резким ударом по руке он выбил пистолет, подсечкой сбил Гурова с ног. Нанеся удар в горло, капитан сбил дыхание противника и, воспользовавшись этим, резко перевернул Аркадия на живот и заломил тому руки назад.
Следующим ударом, по затылку, Донцов лишил сержанта сознания.
Очнулся Аркадий уже полностью разоруженным и связанным. В кресле.
Капитан сидел напротив, куря уже свои сигареты «Мальборо», о чем-то напряженно думая.
На столе перед ним лежали пистолет и гранаты Ангура.
Гуров спросил:
– Где же твои менты? Теперь из тебя героя сделают, такого преступника сумел взять!
Донцов не обратил на реплику Гурова внимания:
– Очнулся? То, что получил, это тебе за слова твои! Чтобы думал, перед тем как разбрасываться обвинениями. Разговаривать нормально можешь? Или налить водки, чтобы оклемался быстрее?
– Могу! Только о чем нам с тобой разговаривать теперь?
– Продолжим прежнюю тему!
Капитан встал, взял оружие Гурова, положил в свой сейф, закрыл его, подошел к Аркадию, обрезал веревки...
И сказал, словно ничего не произошло:
– Свидетельство о браке перед тобой. Убедись, что я тебя не обманул.
Гуров взял в руки документ, развернул его.
Донцов не обманул. Брак между капитаном и Валей был на самом деле зарегистрирован через год после его «гибели»! Обманул Полковник! Зачем он врал Ангуру?
Чтобы усилить чувство ненависти к объекту ликвидации?
Но если Афанасьев соврал в этот раз, то мог соврать и ранее?
Он положил свидетельство на столик.
Донцов спросил:
– Убедился?
– Да!
– Да! – передразнил его бывший разведчик. – Запомни, я никогда и никому не врал! И Валентину впервые увидел во время твоих «похорон»! И я не домогался ее, понял? – Донцов повысил голос. – Так уж вышло, что мы стали потом общаться. Ну а затем, когда часть сократили и я отказался служить в «учебке», в результате чего был уволен, начал создавать все это.
Донцов рукой обвел кабинет, подразумевая свое дело.
Аркадий, потрясенный рассказом капитана, но сумевший скрыть это, иронически усмехнулся:
– Подобное сейчас могут создавать лишь бандиты, прорвавшиеся к власти!
Капитан с сожалением взглянул на бывшего сержанта:
– Ничего ты не понимаешь! Я продал дом покойных родителей и деда, собственную квартиру и начал с того, что создал строительную бригаду. Строили и ремонтировали дачи, дома в Подмосковье! Три года жил в комнатенке общаги. Все заработанные деньги пускал в оборот. Взял кредит. Честно его отслужил и вернул. Получил новый кредит, затем и первый заказ от московских властей на строительство детского садика. Потом, с одним предпринимателем, мы объединили капиталы. Дело пошло веселее. Не буду тебя утруждать нудными рассказами о себе, скажу, что вот так я и поднялся. А сейчас мы работаем в контакте с одной из французских фирм. «Дон» окреп, и, как вижу, это стало кому-то очень невыгодно. Да что об этом говорить? Вернемся к Валентине. У нас хорошие отношения, но назвать нашу с ней жизнь счастливой я не могу. Такие дела, Гуров! Это тебе, как говорится, информация к размышлению! Кто-то решил твою судьбу по-своему! И мою тоже! Молчи! – остановил Донцов попытку Гурова что-то сказать. – Я в последний раз говорю тебе: в гибели вашей группы я не виновен!
Аркадий сидел молча.
Он поверил.
ГЛАВА 10
Бывший капитан налил себе коньяку, выпил.
Сел в кресло. Ангур спросил:
– Капитан! Когда вы в Чечне искали предателя, хоть кого-то подозревали? Не может быть, чтобы и ты сам ни на кого не подумал. Наверняка была какая-то мысль?
– Была! После того как Грачев в назначенное время не вышел на связь, командир поднял тревогу. Следом, по вашему маршруту, вышли две группы, одна из них – моя. Мы обнаружили место засады «чехов», нашли трупы бойцов. Но! Трупов было семь! Из этого следовало, что троих банда взяла живыми. Мы начали преследование. Вскоре обнаружили в кустах у ручья тело рядового Иванова. «Чехи» его пристрелили. Скорее всего, он мешал движению боевиков, будучи тяжело раненным. На третий день после трагедии вышли на аул...
Донцов прервал рассказ... На его сотовый телефон поступил сигнал вызова. Он разговаривал с каким-то генералом. Так капитан называл своего абонента. Тот, видимо, говорил Донцову об убийствах коммерсантов, так как капитан отвечал коротко и спокойно:
– Да!.. Я в курсе событий!.. Заеду завтра!.. Конечно!.. Я принял меры безопасности!.. Спасибо! До встречи!
Это отняло несколько минут.
После чего, собираясь с мыслями, Донцов еще какое-то время курил. Курил рядом и Гуров.
Затем Донцов продолжил:
– Так вот, в ауле боевиков уже не было. Мы занялись местным населением. Они рассказали, что действительно два дня назад в селении останавливался отряд некого Байзеда. И у них были пленные. Одного похоронили, другого, но, уже по слухам, никто из жителей этого не видел, расстреляли и сбросили в ущелье. Мы хотели спуститься за телом, но это оказалось невозможным и бесполезным. Там бурная горная река. Поток унес тело. Чеченцы показали место, где был захоронен один из бойцов. Мы изъяли труп. Им оказался рядовой Соболев. Как понимаешь, вывод был сделан один: раз похороненный – Соболев, то второй, расстрелянный и сброшенный в ущелье, – ты. Также мы узнали, что руководил действиями банды не Байзед, хотя это были его люди, а некий русский! Большего о нем узнать не удалось. Теперь, когда ты внезапно «воскрес», мы можем попытаться просчитать, кто организовал засаду на группу. Хотя это уже ясно.
– Кто? – резко спросил Гуров.
– Тот русский!
– Полковник?
Донцов напрягся, затушив сигарету:
– Ну-ка, повтори, как ты его назвал?
– Он сам назвался Полковником. Афанасьевым Владимиром Ивановичем.
Капитан даже глаза закрыл, видимо, пытаясь напрячь память, чтобы вытащить из ее тайников что-то очень важное.
Наконец он встрепенулся, сел на место, вплотную приблизившись к Гурову:
– А теперь, сержант, все с самого начала! И до конца! С момента налета на группу «чехов» до прихода ко мне! Особенно меня интересует, как готовил тебя к акциям этот Полковник. Возможно, скоро мы узнаем имя предателя, виновника гибели группы Грачева! Ну, давай, соберись, и все, до мельчайших подробностей. Важно даже то, как этот Полковник прикуривал, ругался, выбрасывал окурки или еще что-то...
Гуров начал рассказывать.
Он говорил медленно. Воспоминания давались ему тяжело.
Но Аркадий рассказал все. Как на исповеди.
А за окном начался дождь.
Сначала мелкий, нудный. Потом резко усилившись, перейдя в ливень.
Донцов напряженно слушал, ни на ливень, ни на что другое не обращая никакого внимания. Он словно вместе с бывшим сержантом прошел его путем. От рукопашной схватки в горах до того момента, когда Гуров произнес:
