Через час, около полуночи, Донцов вызвал своего помощника.
Тот приехал на джипе. Капитан что-то коротко ему приказал, после чего пригласил Гурова на улицу, к машине.
– Скажешь, сержант, Паше, это мой помощник, куда тебя доставить. И действуем, как договорились!
– Я все понял, капитан!
Донцов улыбнулся:
– Вообще-то я майор... запаса, но... продолжай называть меня капитаном, так будет правильнее.
Джип без помех прошел пост ГАИ с надменным лейтенантом, который беспрепятственно пропустил крутую иномарку, только что честь не отдал! Знал, карьерист, как и с кем себя вести.
Аркадий сказал Паше свой адрес, попросив высадить его за несколько кварталов от дома. Вскоре Аркадий вышел из машины, попрощавшись с водителем, и тем же чердаком, захватив сумку, вернулся к себе в квартиру.
Разделся, принял душ, выключил музыку, свет, лег на софу, накрывшись пледом. Сон не шел. Гуров думал: вот как все может повернуться в этой жизни. Кто бы знал, что капитан сможет во всем разобраться, правда, не без помощи Гурова? И все же такого завершения поездки в Сосновое Урочище он даже предположить не мог. Женька будет отомщен, и сам он послужит доброму делу, искупив хоть часть грехов. Но каков же Донцов, а? А Валентина? Извини, что так плохо думал о тебе и... берегись, Полковник! И твоя, и твоих боссов песенка спета! Капитан разберется с вами по полной программе! Это вам не сержантом помыкать!
Так, размышляя, Аркадий Гуров крепко уснул под непрекращающийся ливень, плотной завесой накрывший столицу.
Примерно в то же время, когда в Сосновом Урочище беседовали Гуров с Донцовым, Полковника от проституток оторвал звонок сотового телефона. На определителе высветился номер Хозяина.
Этого вызова Афанасьев ожидал и знал, о чем пойдет речь, поэтому приготовился сыграть свою роль как можно естественнее:
– Слушаю вас, Хозяин!
Тот спросил без предварительной подготовки:
– Ты про Усмана слышал?
– Да, к сожалению!
– Откуда?
– Я заезжал к нему, перед самой его кончиной.
– Заезжал?
Такой ответ сбил Старика с толку, разрушив выбранную ранее тактику разговора с подчиненным. Он не смог скрыть своего удивления, так как ожидал, что Полковник будет отрицать свой визит в больницу, о котором Старик узнал по своим каналам.
– Зачем заезжал? И откуда узнал, куда его поместили?
– Это узнать было проще простого, стоило обзвонить больницы и клиники, представившись братом потерпевшего, но...
– Зачем ты ездил к нему? – перебил Хозяин.
– Чтобы проверить, не привезли ли Усману его родственники из Самарканда наркоты! Вы же прекрасно знаете, что наш узбек был зависим от этой заразы!
– Откуда у тебя информация о родственниках?
– Вы не дали мне договорить, иначе не задали бы этот вопрос. Дело в том, что Усман после нападения попал в отделение РКБ, где заведующий хирургическим отделением мой бывший одноклассник Гена Бондарь. Я хотел предупредить его, чтобы он усилил контроль над узбеком, да и с ним поговорил, насчет наркоты. Бондарь же и сообщил мне позже о смерти Усмана. Все же родственники привезли ему героин! Не успел я опередить события!
Старик выслушал Полковника, недолго помолчал, видимо, принимая какое-то решение, наконец заговорил:
– Ну и черт с ним! Собаке собачья смерть! После акции против Донцова, успешного ее завершения, готовься возглавить «Бахор»! На его базе будем развиваться! Правильно поведешь себя, станешь главой всей монополии.
Афанасьев сделал вид, что удивился, хотя именно такого решения Хозяина ждал и жаждал!
– Но я же ничего не понимаю в строительстве, Хозяин!
– Я тоже! Все! И так время потерял с тобой чрез меры. А оно дорого стоит! Жду доклада насчет Донцова!
Старик, по обыкновению не прощаясь, отключился.
Полковник налил себе фужер водки.
Вот так. Все идет, как задумал он, Афанасьев. Отлично. Лишь бы Ангур не подвел напоследок.
Гуров в 9.00 следующего дня, субботы, сопроводил Донцова от поста ГАИ до офиса фирмы. Затем, оставив «Ауди» на стоянке возле какого-то банка, прошелся вокруг здания «Дона».
Наблюдатели Полковника, следящие за Аркадием, доложили начальнику, что Ангур активно изучает обстановку и следует за клиентом, куда бы тот ни поехал. А Донцов, несмотря на выходной день, посетил с десяток точек. Гуров по телефону ни с кем не разговаривал, ему также не звонили.
А вечером Ангур позвонил Полковнику, находящемуся в своей загородной усадьбе.
– Слушаю тебя, Ангур!
– Полковник, я, кажется, нашел решение. Надо бы обсудить.
– Где и когда?
– Как вы и намечали, завтра в десять утра, в обычном месте.
– Хорошо. В 10.00 я буду там.
– До встречи!
– Конец связи!
Гуров отключился, взял прибор, который ему при отъезде из Урочища передал капитан, открыл крышку.
Внешне устройство напоминало крошечный ноутбук, но являло собой систему передачи кодовых импульсных сигналов. Перехватить эти сигналы было практически невозможно. Исключалось и использование его посторонним лицом, ибо с момента первого применения кнопка включения аппарата фиксировала отпечаток указательного пальца пользователя и в дальнейшем срабатывала после идентификации этого пользователя. Несанкционированное включение приводило к самоликвидации устройства.
Аркадий аккуратно включил «ноутбук», как и прозвал эту хитрую электронную машину. Перевел клавиатуру на режим работы на русском языке, набрал текст:
«Встреча с Полковником завтра в 10.00 на конспиративной квартире. Ангур».
Пустил сигнал в эфир.
Вскоре «ноутбук» слегка ударил током ладонь Гурова, в которой тот держал его. Звуковой сигнал вызова, на случай дистанционной «прослушки», был отключен. Пришел ответ. Гуров прочитал его на миниатюрном мониторе крышки:
«Встречайся. Передай согласованный план моего устранения. Место для проведения акции подготовлено. Люди Полковника могут убедиться в этом. Капитан».
Аркадий выключил прибор. Задумался.
Зачем капитан задумал эту игру со своим «убийством»? Брали бы Полковника завтра же. Кололи бы козла прямо на хате и выходили бы на главное лицо! Чего проще? Для чего Донцов усложняет игру? Непонятно!
Но, видимо, есть у капитана какое-то свое обоснованное решение.
Не знал Аркадий, что только из-за него, Гурова, бывший офицер разведки пошел на такой вариант, прекрасно понимая, что можно прищемить Полковника и завтра. Но тогда не удастся сделать то, что он задумал насчет сержанта, перед которым все же ощущал какую-то вину...
