возвещая скорый мощный удар союзных войск.
Вместе с тем, использовались и воздушные шары со специальным электронным и акустическим оборудованием, запускавшиеся через пролив.
Доверенные лица англичан в Швейцарии, Испании и Португалии стали спрашивать в книжных магазинах и киосках туристическую карту «Михелина» номер 51, на которой были изображены дорожная сеть и достопримечательности Па-де-Кале.
Немецкие информаторы не преминули обратить внимание на столь необычный топографический интерес.
Управление стратегических служб США, во главе которого был генерал-майор Уильям Донован, по прозвищу «Дикий Билл», привлекло некую даму в Лондоне, связанную с немцами, двух-трех голландских участников движения Сопротивления и нескольких американских детективов к распространению слухов о готовящемся вторжении в Голландию.
Изготовление документальных фильмов о Голландии, прием на работу телеграфистов со знанием голландского языка, приобретение видовых открыток и фотографий с голландскими пейзажами и видами взбудоражили английскую общественность, что привлекло пристальное внимание немцев.
Слух о готовящемся вторжении в Голландию был распространен и среди участников голландского движения Сопротивления.
Чтобы усилить у немцев нервозность и неуверенность, генерал Эйзенхауэр о конца мая 1944 года стал обращаться по радио к французским силам Сопротивления с требованием внимательно следить за захватчиками, собирать информацию о поведении каждого из них в отдельности.
В качестве одного из дезинформационных мероприятий была проведена операция «Коламба» (по названию одного из видов голубей), отразившая пожелание британских голубеводов внести свой вклад в дело победы.
Над континентом (в северо-западных районах Франции, Бельгии и Голландии, где имелось значительное число энтузиастов голубеводов) был на парашютах сброшен десант голубей в ящиках попарно в количестве нескольких сот. В ящиках находились письма, в которых говорилось, что голуби полетят в Англию и что их можно использовать для передачи полезной информации союзникам.
Немцы, обнаружив несколько таких ящиков, пришли к выводу, что они сбрасывались в основном севернее Соммы и линии Амьен — Аббевиль. Это служило, по их мнению, явным доказательством того, что союзники намеревались пересечь пролив в районе Кале.
С приближением критического часа дезинформационная машина была пущена на полные обороты. Британские специалисты завалили своих противников целым потоком информации — ложной, действительной, полуправдивой, чтобы вызвать смятение в их умах.
В этих целях печатались единичные экземпляры книг. Издавались (естественно, поддельные) периодические и технические журналы, в которых описывались бесчисленные новые и запланированные к производству образцы военной продукции. В ряде статей рассматривались подробности подготовки и обеспечения вторжения. А в некоторых эксперты даже рассуждали о том, где и когда должна произойти высадка войск союзников.
К публикациям были приобщены сотни чертежей и карт, иллюстрации военных учений.
От ирландцев, проживавших в Англии, на родину стали поступать письма, содержавшие различную информацию о предстоявшем вторжении, которая, естественно, доходила до ушей немецких агентов. Более того, ограничения в Ирландию на выезд были сняты, и появлявшиеся там ирландские рабочие делились своими сведениями с кем ни попало.
Немецкая агентура в Дублине получала целые вороха различной информации, которую сортировала и передавала в Берлин, используя микроволновые радиопередатчики. (Настоящие секреты, однако, оставались для них тайной за семью печатями.)
Немецкий военный корреспондент Харальд Янсен, выступая по берлинскому радио 18 мая, заявил:
«Порты Англии забиты до отказа людьми и техникой, которые в ближайшее время должны быть переброшены на континент».
По его оценке только в Южной Англии было сосредоточено не менее 60 дивизий.
С 1 июня авиация союзников со все возраставшей интенсивностью стала наносить удары по укреплениям и артиллерийским позициям немцев в районе между Кале и Гавром. Были разрушены и их последние крупные радиолокационные установки, чтобы лишить немцев возможности вести наблюдение за выходом флота в море.
Для осуществления ложных маневров — операций «Глиммер» в сторону Булони, «Таксебл» в сторону мыса Антифер и «Биг драм» в сторону Пойн-Барфлер были задействованы 105 самолетов и 34 небольших судна.
В трех различных районах были сброшены манекены парашютистов.
Эти и другие меры позволили скрытно сосредоточить основные силы и средства напротив Нормандии, не вызвав подозрения у противника.
Еще 20 июня Роммель ожидал удара союзников в районе Па-де-Кале. А уже через семь дней весь Шербургский полуостров оказался в руках союзников.
В течение целой недели Рундштедт полагал, что высадка войск союзников в Нормандии — отвлекающий маневр. Это его предположение «подтверждал» интенсивный радиообмен первой американской «армейской группы», все еще находившейся в Англии. А в итоге реальная двенадцатая армейская группа была незаметно для немцев переброшена во Францию.
После нескольких недель боев в Нормандии немцы так и не вывели находившиеся в районе Па-де-Кале силы и средства, более того, усилили их двумя дивизиями, снятыми с Восточного фронта. Так что в течение всей первой фазы вторжения немцы бесцельно удерживали в том районе около двадцати дивизий.
После войны среди документации немецкого военно-морского командования была найдена папка, содержавшая около 250 агентурных сообщений о времени и месте ожидавшейся высадки войск союзников. Агенты сообщали, что вторжение должно было начаться в июле в районе Па-де-Кале. Только в одном донесении, полученном от французского полковника из Алжира, сведения были правильными. Но им должного внимания уделено не было.
Английский специалист по ведению психологической войны Джон Бейкер Уайт после завершения военных действий написал в своих воспоминаниях:
«Дезинформационные мероприятия были успешными на восемьдесят процентов. Это был, пожалуй, самый крупный маневр по введению противника в заблуждение в истории войн. Возможно, что более крупного уже и не будет».
Раздел XVI
Арденны
Арденнское контрнаступление немцев явилось для союзного командования полной неожиданностью. Во-первых, союзники уже попривыкли к тому, что после высадки их войск в Нормандии ни во Франции, ни в Бельгии сколь-либо серьезного сопротивления немцы им не оказывали. Во-вторых, англичане не могли воспользоваться дешифровальной машиной «Энигма» (скопированной ими с немецкой машины, созданной для скрытного управления войсками), с помощью которой они беспрепятственно читали закодированный радиообмен немцев. (В 1942 году Гитлер обязал командующих своими войсками в обязательном порядке докладывать в ставку о всех своих планах и намерениях, в том числе о передислокации отдельных частей и соединений, сроках и месте сосредоточения сил и средств, направлениях ударов, выделения резервов, боеготовности и оснащенности вверенных им войск и тому подобном.) И в третьих, у союзников не сработали ни агентурная, ни авиационная, ни войсковая разведки.
В результате, немецкое контрнаступление развивалось настолько успешно (союзникам реально угрожал второй Дюнкерк), что союзники были вынуждены обратиться к советскому командованию за помощью. Черчилль лично просил Сталина ускорить крупномасштабные наступательные действия в Польше, чтобы немцы не смогли закрепить свой успех в Арденнах.
О критической оценке сложившейся тогда ситуации и пойдет далее речь.
Арденнское сражение — яркий пример бездеятельности разведывательных служб и показатель, к чему это приводит.
Как отмечал Дуайт Эйзенхауэр уже после войны, этим недостатком американские разведывательные службы грешили и ранее:
«Перед началом войны в американской разведке царила ужасная неразбериха, мешавшая прежде всего конструктивному планированию. В системе генерального штаба ей явно отводилась роль падчерицы».
А один из австралийских критиков сказал:
«Американская армия имеет склонность к предварительному развертыванию своих сил и средств. В большинстве случаев она даже не стремится использовать слабости противника».
Что же касалось немцев, то в их армии всегда строго соблюдалась секретность планирования наряду с принятием мер безопасности и использованием дезинформации.
Так, формирование 6 танковой армии немцев, сыгравшей решающую роль в сражении, проводилось скрытно, хотя ряд вошедших в нее дивизий до середины ноября принимали участие в боевых действиях. Для этого корпусные разграничительные линии были незаметно изменены. Части, переброшенные с Восточного фронта или из других мест, получили другие наименования.
На линии фронта оставались небольшие подразделения дивизий, чтобы убедить противника, что войска по-прежнему находятся на своих местах, тогда как на самом деле основная их часть была отведена в ближайший тыл (2 танковая и 12 танковая дивизия СС).
Пехотные дивизии, которые должны были принять участие в контрнаступлении подошли к линии фронта буквально за несколько дней. Во время передвижения войск, осуществлявшихся только ночью, эмблемы частей и принадлежность техники маскировались. Автомашины передвигались либо совсем без подсветки, либо со светомаскировочными фильтрами. На широком фронте 1 американской армии использовалось большое число звукопередающих устройств с усилителями, передавая каждую ночь шумы и лязгание гусениц двигавшихся танков. Когда же перед самым началом наступления происходила реальная концентрация войск, шумы автомашин и танков воспринимались американцами как крик мальчишки из известной басни: «Волк! Волк!»
Тем не менее, кое-какие сведения о намерении немцев нанести контрудар просочились, и американское командование даже дискутировало его возможности. Однако, как отмечал полковник Уилбур Шоуальтер впоследствии в журнале «Милитери ревью», точных расчетов сделано не было.
Другой серьезный просчет заключался в недостаточном сборе дополнительных сведений, вследствие чего союзники не знали многих фактов.
Генерал Зиберт сказал по этому поводу:
«Мы придавали слишком большое значение техническим средствам разведки, таким, например, как средства связи… и уделяли чрезвычайно мало внимания действиям патрулей и подвижных отрядов передовых частей и подразделений. При плохой погоде у нас не было замены авиаразведке. Когда же мы подошли к линии «Зигфрида», у наших людей возникли большие трудности по ее преодолению».
Зависимость от перехваченных и расшифрованных радиосообщений противника была чрезвычайно большой: если немцы соблюдали радиомолчание, союзники лишались более половины информации.
Меры безопасности в американской армии желали много лучшего. Утвердившиеся на Фронте привычки и методы позволяли немцам с достаточно высокой степенью точности определять состояние и численность противостоящих американских частей и подразделений.
В рассматриваемый период времени произошло заметное снижение числа донесений агентуры из-за линии фронта в связи с принятием немцами мер по повышению безопасности.
У союзников было чрезвычайно мало самолетов, способных летать в ночных условиях и при плохой погоде.
Визуальное наблюдение было мало эффективным, так как наблюдатели не имели соответствующей подготовки, в результате чего представлявшиеся ими сведения были в основном
